агрессии и сумасшедших… Мир, где счастье заменено спокойной довольностью. Мир стабильный, устойчивый, как бетонный фундамент…
Краеву не было места в этом совершенном мире. Он должен был вымереть как динозавр. Его карма не вписывалась в рамки этого мира.
Краев снова шел по ночной улице Москвы. Он знал, куда шел. В бар, располагающийся в подвале и называющийся просто 'АЗОН'. Не то что бы он собирался в очередной раз надраться – он вообще не хотел пить. Просто он хотел еще раз встретить существо, которое смотрело на жизнь людей со стороны. Существо, которое было похоже на человека, но в то же время не имело определенного, данного природой облика. Существо, которое знало про людей все – так же, как знают все про годовалого младенца, неуверенно шагающего по зеленой травке. Существо, которому можно было задать вопрос.
Краев хотел встретить Старика.
В баре, как всегда, было немноголюдно. Снова играл Чарли Паркер, а бармен протирал за стойкой фужеры, пребывая в меланхолии, состоявшей в близком родстве с джазом. Николай сразу увидел того, кого искал. Старик сидел, опустив сизый нос в рюмку. Казалось, он дремал.
Краев тихо опустился рядом. Старик вздрогнул, поднял глаза и уставился на Николая расплывчатым взглядом.
– Привет, – сказал Краев.
– Что ты ищешь? – спросил Старик.
– Я ищу ответа на свои вопросы. Хочу узнать, в чем состоит счастье – лично мое, и счастье человечества. И еще мне интересно узнать, что будет с человечеством. Что будет с ним в том будущем, до которого я не доживу.
– Так много вопросов… Ты знаешь, что такое карма?
– Я хочу получить ответы на свои вопросы, Старик. Не хочу сейчас дискутировать о карме.
– Ты только что думал о карме.
– Ну хорошо. Я знаю, что такое карма.
– Ты не знаешь. Ты только имеешь информацию о том, что называется кармой, но не имеешь понятия о ней.
– Карма – это наше предназначение.
– Нет. Карма – не предназначение. Потому что за каждым предназначением должен стоять тот, кто предназначает. Карму не предназначает никто. Карма – есть сам человек, плод его предыдущих действий. Карма – это все, что нас окружает, следствие всех наших поступков в этой и предыдущих жизнях. Чем больше неправильных действий мы предпринимаем, тем больший кармический груз несем.
– И что же делать с этой самой кармой?
– Идеал – это разрешение кармы. Но идеал трудно достижим, мой юный друг. Разрешить карму можно только поняв самого себя. Но чаще бывает наоборот: человек всю жизнь пытается стать кем-то другим, отличным от себя, при этом он совершает действия, которые увеличивают его карму. Человек накапливает груз своих неправильных действий, он увеличивает снежный ком, который катится на него с горы, накапливает в себе всю грязь жизни, и в конце концов давит человека в слизистую гнойную лепешку. Человек умирает.
– Есть ли надежда для человека, Старик?
– Надежда – это новое возрождение. В новом возрождении человек получает новый шанс разрешить карму. Хотя это не так то просто. Ты рождаешься младенцем, новой личностью, но груз старой кармы остается с тобой. Ты получаешь с собой ошибки всех твоих прежних 'Я', и шанс, что, может быть, твое новое 'Я' справится с ними. От тебя зависит, сумеешь ли ты реализовать этот шанс.
Николай внимательно смотрел на Старика, но так и не мог понять, как тот выглядит. Он казался то старым, то среднего возраста, то на несколько минут показался Николаю его собственным отражением в зеркале. Николай вдруг подумал, что Старик – это сам Николай Краев, вывернутый наизнанку, – не то что бы полная противоположность, а скорее неосознанное дополнение к тому, чего не хватает человеку Николаю Краеву. Та частица ума, которой ему не хватало, чтобы стать действительно умным.
Николай Краев был уже далеко не мальчиком, но никак не мог дорасти до взрослого. Того взрослого, который мог показаться юнцом. Того умного, который мог показаться глупцом. Краев понял, что осталось сделать ему в этой жизни. Дорасти до самого себя.
– Почему ты говоришь мне обо мне? – спросил он Старика. – При чем тут я и моя карма? Меня интересует, что будет с человечеством.
– У нынешнего человечества тоже есть карма, превратившаяся в ком грязи. Человечество загнало себя в угол. Оно тащит на себе огромный ворох неразрешимых проблем, и единственный путь скинуть его – это умереть. Человечество умрет. Умрет скоро. Чтобы возродиться и начать этот путь снова.
– Как это будет выглядеть? Войны? Истребление людей друг другом?
– Совсем не так. Доктрина ненасилия твоего Давилы скоро сработает, и люди уже не смогут убивать друг друга. Сверхдержава действительно остановит войну и сделает человечество неагрессивным. Но это только обострит проблему перенаселенности. Уничтожение вирусных инфекций завершит полное отмирание естественного отбора – отныне будет выживать каждый младенец в Африке, Азии и Латинской Америке. В результате человеческая численность будет удваиваться каждые десять лет, не зная преград. И это еще не всё! Доктрина 'правильных' людей провозглашает право каждого человека жить, пользуясь всеми благами современных технологий. Это потребует чудовищно быстрого уничтожения природных ресурсов. Люди будут копошиться как личинки мух на трупе планеты, доедая его, плодясь и с каждым днем ускоряя гибель всего живого, в том числе и свою. Нравится тебе такая перспектива?
– Не знаю… Я, конечно, не мальтузианец, но звучит это довольно жутко.
– Так не получится. Все будет совсем не так… Умирание нынешнего человечества идет уже давно, но твой друг Жуков ускорил этот процесс. Он слил организм человека с другим живым существом – вирусом. Он сделал это для того, чтобы сделать человека послушным, и добился своего. Но не учел последствий. Вирусы очень изменчивы и заразны. Вирус уже начинает меняться – ты знаешь об этом. И скоро вирус уже не будет
