Помните тот знаменитый, намозоливший всем глаза по телевидению, рваный шов, прорезавший весь капот машины Чубайса? На капоте на одной линии под углом 45 градусов к оси движения зафиксированы пять линейных повреждений, причем ширина первой рваной полосы составляла около двух сантиметров. Следствие утверждало, что это — следы от пули. Получается: пуля попала в капот, порвала его, подскочила, снова зацепила капот, снова подскочила и так пять раз подряд?! Пули так не летают! Так летают плоские камешки по воде, так плавают дельфины, пули так не скачут. Пуля, встретив препятствие, либо проникает в него, либо под углом отскакивает от него, рикошетит. Рваное линейное повреждение на металлическом капоте машины Чубайса мог нанести только неправильной формы летящий осколок!
А ведь на капоте параллельно первой цепочке пролегли ещё три таких же следа. Да ведь пули параллельно не летают! Пули бы веером разнесло! Ве-е-ром! Одномоментно направленный, параллельный поток осколков могли дать только осколки от фугаса, в данном случае — гвозди с гайками. Из всего этого следует, что центр взрыва находился под углом 45 градусов к оси движения БМВ. И теперь главное. Если показания, данные древнегреческим гражданином Пифагором 2500 лет назад в отношении прямоугольного треугольника, все еще достоверны и допускаются российским правосудием, то взрыв произошёл на расстоянии от 4,3 до 5 метров от «девятки». Вот теперь, когда нам точно известны и сила ударной волны, и масштабы повреждения «девятки», и расстояние от центра взрыва до «девятки», легко установить пределы взрывного устройства в тротиловом эквиваленте: от 266 до 410 граммов! Максимум! Именно такую мощность - около 500 граммов тротила - по сообщениям РИА «Новости» указывали специалисты ФСБ, прибывшие на место происшествия 17 марта 2005 года. 10 часов 48 минут утра — «500 граммов тротила». 11 часов 30 минут — «500 граммов тротила». 14 часов 49 минут — «500 граммов тротила». Затем вдруг выступление «официальных лиц»: это, мол, не имитация, это настоящее покушение. И мощность заряда в 15 часов 21 минуту сразу подскакивает до килограмма тротила. Но и кило грамм, и десять килограммов не могут ничего сделать с бронированной капсулой автомобиля Чубайса. Согласно открытым источникам в Интернете, фирма BMW гарантирует, что её бронированная капсула выдерживает взрыв 15-килограммового заряда в непосредственной близости от машины. А тут ещё и заряд стоял в канаве, и взрыв был направлен вверх и не в сторону дороги, а в сторону леса... И ещё масса других вопросов. Почему все поражения BMW пришлись лишь на правую переднюю полусферу? Почему автоматчики не стреляли в заднюю часть машины Чубайса? Ни одного повреждения — ни пулевого, ни осколочного — в том месте, где сидел (или всё же не сидел) Чубайс?.. Вопросов много, ответ один — имитация.
Когда я начал показывать присяжным: «Вот схема расположения машин. Вот расчёт ударной волны. Вот расчёт расстояния. Вот расчёт мощности взрыва.», -какой визг поднялся: «Уберите! Не имеете права! Не давите на присяжных!». Чтобы мы не могли задать профессиональных вопросов экспертам по формуле расчета тротилового эквивалента, нас удалили из зала суда!
A. П.: Как вели себя присяжные в такие моменты?
B. К.: Одна женщина не выдержала, хоть и молча, но выражением лица выказала своё отношение к «доводам» прокуратуры. Секретарь суда тут же состряпала на неё лживый донос, будто эта женщина в перерыве общалась с нашим адвокатом, и судья немедленно вывела оклеветанную присяжную из процесса. Так что присяжные были вынуждены хранить каменные выражения, не показывать своего отношения к происходящему в судилище.
В конечном итоге четверо из двенадцати присяжных пришли к убеждению, что покушения не было, была имитация, восемь согласились с тем, что покушение было. Но как строились вопросы суда? «Доказано ли, что утром 17 марта указанные машины двигались по дороге, произошел взрыв, была стрельба и т.д., и т.п.» — вопрос на полстраницы машинописного текста. И присяжные вынуждены на эти двадцать вопросов в одном вопросе отвечать «Да, да, да, да, да.». А среди них спрятана ловушка - «с целью причинения смерти Чубайсу».
Спрашивают меня: как вы относитесь к Чубайсу. Чубайс для меня — надутая карикатурная личность. Ту же треклятую приватизацию ведь не Чубайс проводил, а Ельцин и Черномырдин. Это они подписывали указы, выпускали распоряжения правительства. Чубайс их лишь исполнял. Фигура важная, но ведь не ключевая, хотя и пыжится выглядеть таковой... Я все это пытался объяснить присяжным, судья тут же обрывала, угрожая удалением: это не политический митинг! Я говорю: вы меня обвиняете в экстремистских взглядах и действиях по отношению к Чубайсу. Но Чубайс — лишь винтик, малая часть системы. На него навесили личину главного злодея, ему она нравится и он с мазохистским наслаждением ее носит.
ДЕЛО ЖИЗНИ
A. П.: Вы очень ясно выразились о том, что тюрьма для вас была войной. Но ведь это не первая ваша война. До этого были Афган, Чечня. Наверное, весь этот опыт тоже был каким-то образом трансформирован в вашем сознании за прошедшие три года? Кем вы были в Афганистане?
B. К.: Подполковником, комбатом в Панджшере, командиром отдельного 177-го отряда. Спецназ.
A. П.: В Чечне вы две кампании провоевали?
B. К.: Нет, в «первую чеченскую» я был за рубежом, выполнял специальное задание командования. У меня «вторая Чечня» была. И здесь, как мне кажется, мы подошли к самому главному вопросу: почему именно я был арестован и потерял три года жизни, которые мог бы посвятить совсем другому и гораздо более важному делу.
Не три года назад всё началось, а в 1997-м. Я тогда занимал ответственную должность в одной из структур Генерального штаба. Когда вернулся из зарубежной командировки, начал анализировать содержание и формы боевых действий в Чечне. Практически полностью был утрачен афганский опыт подготовки и ведения противопартизанских и противоповстанческих специальных операций. Плюс ужасающее состояние армейской авиации, без которой такие действия успешными быть не могут в принципе. Когда-то действия моего афганского спецназовского батальона поддерживали 4 Ми-8ТВ и 4 Ми- 24, находившиеся в состояния дежурства на земле, а то и в воздухе. В Чечне такого прикрытия не имела, пожалуй, вся группировка, осуществлявшая специальные действия.
Тогда же мы с начальником разведки ВДВ полковником П. Я. Поповских при поддержке командующего ВДВ Г. И. Шпака подготовили и провели представительную конференцию о необходимости приоритетного развития теории специальных операций и создания в России войск специального назначения. Я сделал основной доклад, выступил президент Российской Академии военных наук генерал армии М. А. Гареев, многие другие видные военачальники и ученые. Большинство согласились с предложением следующую конференцию провести в закрытом режиме уже на базе Академии Генерального штаба. Тогда показалось, что первый рубеж взят. Но все закончилось более чем плачевно. Немедленно вмешался «вашингтонский обком»: меня, несмотря на имеющееся решение министра обороны о продлении срока службы на пять лет, немедленно уволили из армии, а П. Я. Поповских по ложному обвинению определили на четыре с по ловиной года в тюрьму. Так провалилась первая попытка действительного реформирования Российской армии. Я расценил это как внешнее противодействие идее создания войск специального назначения в России.
Однако идею о развитии этого перспективного направления теории военного искусства и строительства вооруженных сил негласно поддержал тогда еще генерал-лейтенант, заместитель начальника Главного оперативного управления Ю. Н. Балуевский, который помог мне устроиться ведущим научным сотрудником в Центр военно-стратегических исследований Генерального штаба, благо ученая степень кандидата военных наук у меня тогда уже была. И с 1999 года в ЦВСИ ГШ началась моя работа в области теории и практики специальных операций.
A. П.: Термин «спецоперация» — это ваш термин или это нечто более общее? Очевидно ведь, что за этим кроется целый массив теорий методик, и далеко не только военные операции, но прежде всего организационное оружие.
B. К.: Сам термин «специальные операции» — калька с английского «special operations». Но в английском это означает вовсе не «специальные операции», потому что «operations» — это
