Однако в самый последний момент выясняется: организаторы пригласили докладчиком не только Ленина, но и Мартынова. Нет, выступать с одним из лидеров меньшевиков Владимир Ильич ни в коем случае не будет!
- Вы, видимо, меньшевиков еще недостаточно хорошо знаете,- говорит Ленин секретарю Цюрихской секции большевиков.- Если я выступлю здесь на одном митинге с меньшевиком Мартыновым, то содержание моей речи станет известно в России значительно позже, а о самом факте нашего совместного выступления заграничные меньшевики протелеграфируют в Россию, а там Дан и компания сумеют использовать этот факт в целях объединения большевиков с меньшевиками. Раз Ленин и Мартынов объединились за границей, то нам в России и подавно следует объединиться и т. п. Самая большая опасность, которая угрожает русской революции,- это объединение большевиков с меньшевиками. Ленин отказывается от приглашения приехать и в Женеву. “Ни на реферат, ни на митинг я теперь не поеду,- сообщает он Карпинскому,- ибо надо писать ежедневно в “Правду” в Питер” [97].
Пишет Ленин “Письма из далека”. Он оценивает в них движущие силы, характер, направление революции в России. Он разрабатывает сложнейшие вопросы теории революции, государства, войны и мира, тактики партии.
Завершив два первых письма - “Первый этап первой революции” и “Новое правительство и пролетариат”,- Ленин пересылает их в Петроград. “Я только что отослал ускоренной почтой два письма с двумя статьями для петроградской “Правды” в Христианию (Виднее, “Социал-Демократ”, для Коллонтай),- сообщает он Ганецкому.- Я надеюсь, что оба письма застанут Коллонтай в Христиании до ее отъезда... Если же нет, прошу Вас, будьте так добры, во-первых, проверить, хорошо ли работает в Христиании аппарат пересылки; во-вторых, если надо, перешлите все сами. Я пользуюсь пока лишь одним петроградским адресом: Издательство “Жизнь и Знание”, г-ну Влад. Бонч-Бруевичу, Фонтанка, 38, кв. 19, Петроград. Этот издатель тотчас передаст “Правде”” [98].
А на следующее утро, раскрыв “Франкфуртер Цайтунг”, Ленин узнает о “Манифесте Российской социал-демократической рабочей партии ко всем гражданам России”. И хотя в газете приведены только выдержки из этого документа, опубликованного “Известиями Петроградского Совета”, но и по ним можно судить о том, что Центральный Комитет РСДРП провозгласил требования демократической республики, 8- часового рабочего дня, конфискации помещичьих земель в пользу крестьян, конфискации хлебных запасов, а главное, прекращения грабительской войны.
Ленин в восторге. Он просит Ганецкого: “Телеграфируйте “Правде”, с приложением обратного адреса. Только что прочел выдержки из Манифеста Центрального Комитета. Наилучшие пожелания!..” [99] Он сразу же запрашивает Арманд:
“Видели в “Frankfurter Zaitung” (и в “Volksrecht!”) выдержки из Манифеста ЦК? Хороши ведь! Поздравляю” [100].
Ленин приступает сейчас к третьему “Письму из далека”. Начинает он его с того, что принесло сегодня огромную радость,- с опубликованного в Петрограде “Манифеста”. Это письмо, как и четвертое, уходит из Цюриха три дня спустя. Чтобы удобнее было доставить их в Петроград, Ленин настоятельно просит находящуюся в Женеве С. Равич: “Мои письма в “Правду” прошу переписать на самой тонкой бумаге” [101]. Обеспокоенный судьбой этих писем, он запрашивает вскоре Ганецкого: “Я надеюсь, Вы получили мои “Письма из далека №№ 1-4... Если эти письма пропали или не дошли до Питера, прошу телеграфировать мне, и я вышлю копии” [102]. В пятом из своих “Писем” Ленин излагает содержание первых четырех: “В предыдущих письмах задачи революционного пролетариата в России в настоящий момент были намечены следующим образом: (1) суметь подойти наиболее верным путем к следующему этапу революции или ко второй революции, которая (2) должна передать государственную власть из рук правительства помещиков и капиталистов (Гучковых, Львовых, Милюковых, Керенских) в руки правительства рабочих и беднейших крестьян. (3) Это последнее правительство должно организоваться по типу Советов рабочих и крестьянских депутатов, именно (4) оно должно разбить, совершенно устранить старую и обычную во всех буржуазных государствах государственную машину, армию, полицию, бюрократию (чиновничество), заменив эту машину (5) не только массовой, но и поголовно-всеобщей организацией вооруженного народа. (6) Только такое правительство, “такое” по своему классовому составу (“революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства”) и по своим органам управления (“пролетарская милиция”) в состоянии успешно решить чрезвычайно трудную и безусловно-неотложную, главнейшую задачу момента, именно: добиться мира, притом не империалистского мира, не сделки между империалистскими державами о дележе награбленной капиталистами и их правительствами добычи, а действительно прочного и демократического мира, который не достижим без пролетарской революции в ряде стран. (7) В России победа пролетариата осуществима в самом близком будущем лишь при условии, что первым шагом ее будет поддержка рабочих громадным большинством крестьянства в борьбе его за конфискацию всего помещичьего землевладения (и национализацию всей земли...). (8) В связи с такой крестьянской революцией и на основе ее возможны и необходимы дальнейшие шаги пролетариата в союзе с беднейшей частью крестьянства, шаги, направленные к контролю производства и распределения важнейших продуктов, к введению “всеобщей трудовой повинности” и т. д. ...” [103]
Такова вкратце намеченная Лениным программа. Она учитывает классовые силы революции. Учитывает опыт и Парижской коммуны, и первой русской революции.
“Письма из далека” перепечатываются на машинке. Через Скандинавию они пересылаются в Россию.
Но туда должен попасть и сам Ленин. Попасть как можно быстрее. Он отвергает доводы меньшевиков, бундовцев, эсеров, уверяющих, что немецкий кайзер, даже если он пропустит русских эмигрантов, будет преследовать при этом свои собственные цели.
- Мне нет дела до целей кайзера,- заявляет Владимир Ильич,- какая в конце концов разница, что он хочет? Я знаю одно: я должен быть там, а не здесь...
Ленин негодует:
- Я считаю сорвавших общее дело меньшевиков мерзавцами первой степени, “боящихся” того, что скажет “общественное мнение”, т. е. социал-патриоты!!! Я еду... во всяком случае [104].
Ленин, свидетельствует Луначарский, уверен в своей правоте. С усмешкой обращается он к тем, кто тормозит возвращение в Россию:
- Вы хотите уверить меня, что рабочие не поймут моих доводов о необходимости использовать какую угодно дорогу для того, чтобы попасть в Россию и принять участие в революции. Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить с толку рабочих и уверить их, будто мы, старые испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Да это курам на смех.
2 апреля в цюрихском рабочем клубе собирается группа левых социал-демократов. Возбужденный, ходит по комнате Владимир Ильич. Переговоры с германским правительством не сдвинулись с места. И это, конечно, неспроста.
- Мы просим вас,- обращается Владимир Ильич к Фрицу Платтену,- быть нашим доверенным лицом, взять на себя переговоры с немецким послом Ромбергом. Мы уполномочиваем вас говорить с Ромбергом прямо от моего имени.
Фриц Платтен уже шесть лет член социал-демократической партии Швейцарии. С той поры, как началась война, он установил контакт с Цюрихской секцией большевиков. Ленин хорошо его знает. Полностью ему доверяет.
Платтен раздумывает недолго. Спустя два часа он и Ленин уже в бернском поезде. В тот же вечер Платтен звонит послу.
“На первом свидании с Ромбергом,- сообщает он,- был поставлен только один основной вопрос: согласно ли германское правительство пропустить через Германию русских эмигрантов без различия их партийной принадлежности? На это был получен утвердительный ответ. Теперь осталось только выработать условия, при которых будет происходить поездка. Ленин поселился в маленькой комнатке в Народном доме, Там и были составлены эти условия...” [105]
Вот документ, подготовленный при участии Ленина и немедленно врученный германскому послу:
“1. Я, Фриц Платтен, сопровождаю за полной своей ответственностью и на свой риск вагон с политическими эмигрантами и беженцами, возвращающимися через Германию в Россию.
