- Написать бы вам все это, батенька, надо! Замечательно поучительно все это...
Иногда они покидают Капри. Горький с увлечением показывает Владимиру Ильичу Помпею, Неаполитанский музей, где он знает каждый уголок. Они вместе ездят на Везувий и по окрестностям Неаполя.
Неисчерпаем у Ленина интерес ко всему на Капри. Подробно расспрашивает о жизни местных рыбаков, их за работках, влиянии духовенства, о школе.
Ему говорят:
- Вот этот поп - сын бедного крестьянина.
И он тотчас же просит, чтобы ему собрали сведения: как часто отдают крестьяне своих детей в семинарии, возвращаются ли те служить попами в свои деревни?
- Вы понимаете? Если это не случайное явление, значит, это политика Ватикана. Хитрая политика! - восклицает Владимир Ильич.
Горький свидетельствует:
“Был в нем некий магнетизм, который притягивал к нему сердца и симпатии людей труда. Он не говорил по-итальянски, но рыбаки Капри, видевшие и Шаляпина и не мало других крупных русских людей, каким-то чутьем сразу выделили Ленина на особое место. Обаятелен был его смех - “задушевный” смех человека, который, прекрасно умея видеть неуклюжесть людской глупости и акробатические хитрости разума, умел наслаждаться детской наивностью “простых сердцем””[94].
Старый рыбак Джиованни Спадаро говорит о нем:
- Так смеяться может только честный человек. А с рыбаками у Ленина особые отношения. Они прозвали его “синьор Дринь-Дринь”.
- В чем причина такой интимности? - спрашивают его.
Ленин улыбается:
- Итальянская выдумка!
Но потом объясняет своему спутнику происхождение
“Дринь-Дриня”:
- Однажды итальянский рыбак изъявил желание научить меня ловить рыбу “с пальца” - леской без удилища. Я попробовал и, представьте себе, поймал большую рыбу. Обрадовавшись своей удаче, я громко крикнул: “Дринь-дринь!” И нажил себе беду. Все на Капри теперь называют меня “синьор Дринь-Дринь”. Но вы думаете, что это меня огорчает? О, напротив, это доставляет мне удовольствие-Владимир Ильич бродит по узким улочкам Капри. Подымается по древней дороге. Восхищается волшебным закатом солнца, очертанием сказочного острова. Поет и смеется с детьми, которые уже успели полюбить синьора Дринь- Дринь.
[86] М. Горький. Литературные портреты. М., 1967, с. 21.
[87] Там же, с. 22.
[88] Там же, с. 16 - 17.
[89] Там же, с. 22.
[90] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 47, с. 198.
[91] “О Ленине. Воспоминания зарубежных современников”. Изд. 2. М., 1966, с. 100-101.
[92] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 26, с. 1.
[93] “О Ленине. Воспоминания зарубежных современников”, с. 101 - 102.
[94] М. Горький. Литературные портреты, с. 23.
На прямую дорогу
Усиление реакции, ее временное торжество при классовой борьбе, заявляет Ленин, не могло не сопровождаться ослаблением всех революционных организаций, в том числе и социал-демократической. Оно не могло не вызвать идейного шатания, разброда. Но ряд признаков свидетельствуем уже о постепенном преодолении кризиса. “Партия,- пишет в “Пролетарии” Владимир Ильич,- вступает снова на прямую дорогу - последовательного и выдержанного руководства революционной борьбой социалистического пролетариата” [95].
Большевики собирают сейчас силы для новых революционных битв. Меньшевики же отрекаются от идей революционной социал-демократии. Аксельрод, не выходя пока из партии, признается в письме Плеханову: “Не провозглашая ее обреченной на гибель, мы должны, однако, считаться с такой перспективой и не солидаризовать нашего дальнейшего движения с ее судьбой” [96].
В “Голосе социал-демократа” - заграничном печатном органе меньшевиков - Ленин отчеркивает рекомендации Плеханова и Дана о необходимости поддержки буржуазии рабочим классом. “Дан и Плеханов,- указывает Ленин, -пытаются осторожненько, не называя прямо вещи их именами, оправдать меньшевистскую политику зависимости пролетариата от кадетов” [97].
Ленин немедленно откликается на их статьи. В “Пролетарии” он развенчивает “тактические выводы”, пропагандируемые “Голосом социал-демократа”. Он использует для полемики с меньшевиками и трибуну большого зала “Хандверк” на авеню дю Май.
Еще в первую свою эмиграцию Владимир Ильич не раз читал рефераты в этом зале, вмещающем несколько сотен человек. Он обобщил тогда здесь опыт Парижской коммуны. говорил об ее уроках, которые следовало учесть русским революционерам. Здесь присутствовал он и на интернациональном митинге солидарности, созванном в январе 1905 года, после расстрела в Петербурге манифестации рабочих. Здесь читал рефераты “О тактике партии по отношению к булыгинской Думе”, о политических событиях в охваченной революцией России.
На сей раз тема публичного выступления Ленина в зале “Хандверк” - “Оценка русской революции и ее вероятное будущее”.
“Зал был переполнен,- описывает этот вечер живущий в Женеве болгарский революционер Павел Нончев.- Среди присутствующих был Плеханов с женой Розалией Марковной...
Вспоминаю, как Владимир Ильич быстро поднялся на сцену и, оглядев зал, сразу начал говорить о причинах неудачи революции. В своем докладе он беспощадно критиковал меньшевиков. В зале были меньшевики, но никто из них не осмелился возразить или перебить Ленина. А Ленин продолжал говорить. Я как сейчас вижу это собрание. Он говорил с жаром, подчеркивая мысли энергичным жестом левой руки, останавливая взгляд на слушателях. В притихшем зале слышался только голос Ленина” [98].
О чем же говорит он в этот вечер?
“Ленин рассмотрел вопрос о русской революции и перспективах ее развития,- сообщит сидящий в зале рядом с Нончевым его земляк Иван Чонос.- Исключительное впечатление произвела его огромная вера в силы русской революции, несмотря на временное торжество реакции. Значительный интерес вызвали сделанный Лениным глубокий анализ великого классового поединка между русским пролетариатом и царизмом и та аргументация, которой Ленин подкреплял свои мысли” [99].
Еще ранее, на страницах “Пролетария”, Владимир Ильич обобщил уроки первой русской революции. Одну за другой опубликовал он в газете статьи: “На прямую дорогу”, “О “природе” русской революции”, “По торной дорожке!”. Ленин заявил: “...периодами временного затишья в массовом действии мы должны воспользоваться, чтобы критически изучить опыт великой революции, проверить его, очистить от шлаков, передать его массам как руководство для грядущей борьбы” [100]. Только путем революционной борьбы масс можно добиться сколько-нибудь серьезных улучшений в жизни рабочих и в управлении государством. Таков первый и основной урок русской революции. Она учит также тому, что недостаточно подорвать, ограничить царскую власть, ее надо уничтожить. А это возможно лишь при тес ном союзе пролетариата и крестьянства.
Все классы общества выступили открыто в революции показали свою природу, обнаружили, каковы их настоящие стремления. И теперь “без выяснения классовой природы наших политических партий, без учета интересов и взаимного положения классов в нашей революции нельзя сделать ни шагу вперед в деле
