Аршинова он заметно поскучнел, но остался вежлив и спокоен. Было видно, что работа с психами наложила свой отпечаток на человека, и он морально готов к любому развитию событий. Когда Николай сказал, что их визит можно рассматривать как платную консультацию по высшему тарифу, он оживился. Наверное представил, что его врачебный диагноз подтвердился – в ЦК партии коммунистов полно сумасшедших, и они наконец-то прибегли к его услугам. Он сразу узнал Василия по описанию, и увлёкшись, стал с подробностями рассказывать. Как выяснилось, его доставили с ушибом головы и неадекватным восприятием реальности. Так он называл несуществующие адреса, номера телефонов и названия учреждений. Но потом, под воздействием лечения, стал постепенно приходить в себя. К концу первой недели пребывания он уже вполне ориентировался в окружающем мире.
— И что же случилось дальше?
— Понимаете, я занимаюсь теорией и практикой гипноза, поэтому у меня много знакомых в самых различных областях жизни. Они тоже интересуются этими вопросами, поэтому мы изредка собираемся и обмениваемся информацией. Один из моих знакомых, Фёдор Павлович Завершинский – он работник исторического музея, зашёл ко мне в больницу и случайно увидел медальон, который пациент носил на шее. Он очень заинтересовался этим медальоном, расспрашивал меня, потом Василия. В итоге приехали люди из ОГПУ и оформили изъятие больного и медальона.
— Понятно. Вы подвергали Василия гипнозу?
— Да, это и дало положительный результат. Он стал чётче ориентироваться в реальности. Правда он начал жаловаться на пропажу памяти и сильные головные боли. Но я думаю, что это последствия травмы.
Ай да Васька! — восхитился Николай. — Ловко он сориентировался. Это же надо – провалы в памяти и сильные головные боли. На это что угодно можно списать. Молодец.
— А дело, сопроводительные документы у кого?
— У нас остались. В больнице.
— Я думаю, нам придётся их забрать. А что касается личных вещей?
— К нам он поступил в казённом больничном белье.
Аршинов поехал с доктором в больницу, забирать карточку. Завтра была суббота, и они решили встретиться вечером на Петроверигском.
— Если новостей не будет, вы просто отзвонитесь, — сказал Коля.
Сам он решил заехать к Шевырёву. Надо было поставить точки в этой истории. И ещё его очень интересовало мнение профессора об эзотерике и Фрице Герхарде. Шевырева и на этот раз не было дома. Он был на заседании исторического общества. Как раз, кстати, в Историческом музее. Это очень интересно, — подумал Коля. «Узок их круг, страшно далеки они от народа», — процитировал он по памяти великого историка, который, как неожиданно подумал он, гнил в данный момент, от сифилиса в Горках.
К началу заседания он конечно опоздал, поэтому поплутав по коридорам и залам музея, подошёл уже к середине. В небольшой комнате сидело человек двадцать людей с бородками. Но в отличие от Берлина, этих спутать с заседанием Политбюро было нельзя. Не хватало чего-то в воздухе.
Всё-таки власть – это материальная структура, — решил Николай. Она рассыпана в воздухе, как феромоны. И знающие люди это чуют.
На заседании было весьма интересно. Высокий худощавый мужчина стоял за кафедрой и хорошо поставленным голосом читал доклад. После нескольких предложений, Коля решил не вытаскивать Шевырёва, а посидеть, послушать.
— Период становления русского самодержавия – это начало всех начал политической истории нашего государства. Середина 15-го – конец 16-го века – чрезвычайно интересное время для исследователя. Посмотрите сами. Иван Третий, практическими мирными средствами проводит политику присоединения Северо-западных территорий к Московскому княжеству, оформляя тем самым ядро будущей Российской Империи. Обратите внимание – мирными средствами. Его походы на Новгород не привели к тем разрушительным последствиям, что походы его внука столетие спустя. На территории княжества наступает процесс мощного хозяйственного развития. По данным архивов, на Севере – вплоть до будущего Архангельска наступает мощный подъём. Увеличивается население, запашка. Страна переживает бурный расцвет. Он продолжается вплоть до конца 50 годов следующего века. Как продолжение такой политики происходят крупные присоединения земель на Юге и Юго-востоке страны. Происходит событие гигантского исторического значения – присоединение Сибири, пушной промысел которой не дал стране исчезнуть в тяжёлую эпоху Смутного времени. Как продолжение усилий Ивана III происходит кодификация законов, создаётся первое правительство – Избранная Рада. Однако неожиданно всё меняется. Начинается опричнина, уничтожается лучшая часть тогдашней политической элиты, начинается процесс разрушения крепкого крестьянского хозяйства. Это всё общеизвестно. Но до сих пор учёные спорят о причинах такого поворота. Я считаю, и это суть моего сегодняшнего доклада, что Иван Грозный, опираясь на духовенство совершил свою, самодержавную революцию, уничтожил представителей старой, ещё родовой аристократии, и создал новую систему управления страной как своим удельным княжеством. Таким образом можно сказать, что абсолютизм в России вырос на месте полностью уничтоженного слоя старой элиты. Старый политический порядок управления страной князем и Боярской Думой был заменён на новый, самодержавный, по-гречески, автократический. Получается, что Октябрьский переворот большевиков имеет глубокие корни в нашей истории. Тогда, в 16 века, Грозный сумел уничтожить старые роды, создав централизованное государство, не скованное даже тем традиционным «общественным договором», который был характерен для государств Запада. И причина того, что этот переворот удался лежит в основе русской культуры, да и всей жизни народа. Это православие. С момента падения Константинополя в 1453 году Москва осталась единственным центром греческой ортодоксии в окружении чуждых религий. Это вызвало два последствия: первое – резко усилилось влияние церкви на повседневную жизнь и политику. Религия, а не государство стала основным идентификатором народа. Православный, а не русский – так определялась принадлежность человека практически до наших дней. Второе – это то, что страна превратилась в осаждённую крепость по своему мировосприятию. С одной стороны латинство, с другой – ислам. Эти прозелитические религии определялись народом как враждебные. Поэтому когда духовенство поддержало Грозного и выдвинуло идеологию сильной власти, как единственного способа выживания народа – всё было решено. Остается вопрос – а почему церковь приняла именно такую позицию, позицию безоговорочной поддержки власти. Сейчас нам понятны все ужасные последствия этого шага. Церковь утратила роль духовного лидера народа, что привело к атеизму XIX века и, в итоге, к кровавым событиям последних лет. Ответ на него заложен в церковной дискуссии, которая началась ещё при Иване III, а закончилась при его внуке. Поддержав программу нестяжателей об отказе церкви от земных благ, Иван III, привёл к усилению позицию иосифлян, которые в итоге, борясь за поддержку власти в деле сохранения монастырских земель, выдвинули лозунг о божественности царской власти его внука. Это и поставило всех противников Грозного в предатели национальных интересов. Более того, взаимная поддержка церкви и Грозного довела тогда страну до национальной катастрофы. Логика провозглашения Москвы Третьим Римом требовала своего направления экспансии – на Запад, с целью сокрушить проклятое «латинство» и восстановить сияние православия на исконно христианских землях. Тем самым было загублено столь успешно начатое Адашевым и Избранной Радой продвижение на Юг. Более того – Крымская и Ногайская орды, воспользовавшись тем, что армия завязла в Ливонской войне и была качественно ослаблена опричниной, дошли до Москвы, сожгли её и разорили самые плодородные земли страны. Центр разорила опричнина, а Юг татары. Такой демографической катастрофы страна не испытывала больше никогда.
Доклад был, мягко говоря скандальным. Дискуссия разгорелась нешуточная, и Николай отдыхал душой в этой интеллектуальной грозе.
Шевырёв вышел из аудитории возбуждённый. Было видно, что доклад его заинтересовал, да нешуточно.
— Здравствуйте-здравствуйте, Николай Эдуардович. Вы уже вернулись или ещё не ездили?
— Уже вернулся. Может быть пойдём в ресторацию, поужинаем? А я вам расскажу о берлинской жизни.
Они пошли во всё тот же ресторан на Никольской. От музея это было недалеко.
— Ну и каковы результаты расследования? — поинтересовался профессор.
— Самые интересные. Похоже, что это всё-таки спланированная акция, только спецслужбы не
