— Сюда, пожалуйста, — сказал Кутар, приглашая меня в кабинет.
Здесь было попросторнее. Перед большим столом стояли два удобных кресла, на стенах висели грамоты в рамках и непременный портрет Ширака; на столе рядом с компьютером стояла переполненная пепельница.
Инспектор тут же прикурил свежую сигарету, нащупал на столе бифокальные очки и нацепил их на кончик оса.
— Итак, мсье Рикс… я прочитал ваше заявление. Интересно.
— Интересно? — осторожно переспросил я.
— Да, интересно. По правде говоря… очень интересно.
— В каком смысле?
— В своем заявлении вы повторяете то, что рассказали мне утром в своей chambre, — что вы практически не общались с мсье Омаром. И в то же время джентльмен, который сдал вам комнату, мсье Сезер, заявил нам, что вы постоянно воевали с мсье Омаром из-за его гигиенических привычек… Конкретно — из-за состояния вашего общего туалета.
— Это верно, но…
— Тот факт, что мсье Омар был обнаружен мертвым с туалетным ершиком во рту…
— Так, минуточку…
— У вас дурная привычка перебивать меня, мсье Рикс.
— Извините, — пробормотал я.
— Я повторяю: со слов мсье Сезера, вы неоднократно жаловались ему на нарушение мсье Омаром правил гигиены. Если совместить эти показания с тем, что во рту мсье Омара торчал ершик для унитаза, можно предположить, что убийца оставил символический намек на то, что покойный джентльмен не соблюдал коммунальную санитарию. Так что…
Я поднял руку. Кутар взглянул на меня поверх очков.
— У вас вопрос? — спросил он.
— Скорее заявление.
— Вы уже сделали заявление.
— Но я хочу добавить к тому заявлению.
— Вы подписали то заявление.
— Я лишь хочу сказать, что…
— Вы хотите изменить свое заявление.
— Я не убивал Омара.
Инспектор пожал плечами.
— Вы рассчитываете, что я поверю вам на слово?
— Подумайте сами: ведь это я вызвал полицию, сообщил о преступлении.
— В шестидесяти пяти процентах убийств, которые я расследовал, именно настоящий убийца и сообщал о преступлении.
— Я отношусь к тридцати пяти процентам.
— Засунуть ершик в горло жертвы, а потом перерезать яремную вену… Очень изобретательно.
— Я не…
— Вы говорите, что не убивали, но у вас был мотив: злость на его отвратительные привычки. Попробую угадать: он никогда не спускал воду в унитазе после большой нужды, а потом насмехался над вами, когда вы пытались заставить его убирать за собой. Я знаю, американцы помешаны на чистоте… и на борьбе с курением.
Сказав это, он выпустил облачко дыма.
— Я не имею ничего против сигарет.
— Аплодирую вашей непредвзятости. Вы к тому же не брезгливы, раз живете в таких условиях. Должен сказать, вы, наверное, единственный американец, который когда-либо селился на улице де Паради в chambre de bonne.
— Там дешево.
— Нам известно, кто вам подыскал эту комнату. Некий Аднан Пафнук. Он работал в отеле «Селект» на улице Франсуа Милле в Шестнадцатом округе. Вы проживали в том отеле с 28 декабря прошлого года в течение десяти дней. В это же время вы тяжело болели гриппом, и у вас были постоянные конфликты с дневным портье — мсье Брассёром…
Пока он говорил, его лицо оставалось бесстрастным, но я видел, что он изучает меня… отмечая мою растущую нервозность. В голове пронеслось: я у них главный подозреваемый.
— Брассёр был на редкость неприятным человеком.
— Это мы слышали ото всех, кто работал с ним. Тем не менее меня очень заинтересовало любопытное совпадение. Вы вели маленькую войну с мсье Омаром, которого находят убитым на его любимом стульчаке. И вы же ссорились с мсье Брассёром, которого сбивает машина…
