спускаясь по лестнице, я услышал удивительно мелодичный, низкий женский голос, напевавший песню на мавританском языке, и невольно вздрогнул — такую же песню иногда пела моя покойная матушка. На кухне сестра и Летиция раскатывали тесто.
— Ну и спать же ты, братец! — заметила Габриэла. — А мы без тебя печь растопили. Иди быстрей за водой, а то отец уже спрашивал, где Каетано-бездельник, и не пора его стянуть за ноги с постели.
Девушки засмеялись. Я же покраснел от смущения, схватил в углу ведра и поспешил к колодцу.
Еще никогда в жизни я не носил воду так споро, едва ли не бегом. Но не потому, что боялся гнева отца. Мне хотелось как можно быстрей попасть на кухню, чтобы видеть Летицию. Но мне не повезло. Едва я закончил таскать воду, как появился отец и послал меня в лавку за пряностями и солью. А когда я вернулся, отец сказал, что пора почистить коровник, пока он не превратился в Авгиевы конюшни. А в трактире он сегодня сам управится.
Только вечером, за поздним ужином, я сумел опять увидеть Летицию, да и то лишь мельком. Она с сестрой прибиралась на кухне, почти не выходя в зал. Зато я подслушал часть разговора отца и Игнасио, которые, как и накануне, неторопливо попивали вино, сидя за соседним столом.
— Какая шустрая и сообразительная у тебя внучка, — сказал отец. — Все в руках так и спорится. Мне даже неловко — она весь день нам помогала, лучше любой работницы. Вон, большой котел с утра почистила.
— Это я ей велел, чтобы твоей дочке подсобила. Не гоже в ее возрасте без дела сидеть. Пусть готовится к семейной жизни, чтобы муж потом не ругался, что белоручка досталась, — Игнасио, заметив, что отец опорожнил кружку, снова наполнил ее из кувшина. — А у тебя, ты не обижайся, хозяйство запущено и настоящей женской руки нет. Что котел давно не чищен, я вчера приметил, когда на кухню заглянул. У дочери-то, наверно, все женихи на уме? Я тут сегодня видел одного паренька на гнедой кобыле. Часа два у двора вертелся, твоя к нему несколько раз выбегала, шушукались о чем-то.
— Это сын мельника. Действительно, ухаживает за Габриэлой. Эх, не хочу я последнюю дочь из дома отпускать. Но если сын мельника сватов зашлет, как отказать? Лучше мужа в нашем селении и не придумаешь. Наверное, придется вскоре и кухарку нанимать, и служанку. Да, тяжело без жены.
— Это так. Мужчина без жены, что жеребец без конюха. Вон, смотрю, пуговица у тебя на кармане оторвалась. Дочка-то за всем не углядит. До отца ли ей?
Отец вздохнул. Мужчины замолчали, думая каждый о своем.
— А вы когда дальше собираетесь?
— Не решил пока. Нога у меня что-то разболелась в колене, охромел. Ты не против будешь, если мы на недельку задержимся?
— Да что вы?! — отец не скрыл радости. — Живите, сколько понадобится. Я даже того, если Летиция помогать в трактире будет… Могу цену снизить за комнату.
Игнасио не ответил. У меня же учащено забилось сердце. Неужели Летиция останется у нас еще на несколько дней? Мне очень, очень этого хотелось, пусть я еще и не понимал в тот момент до конца своих чувств.
— А может… — отец помялся. Взялся за кувшин и подлил в кружку Игнасио. — Давай и я тебя угощу. Пусть этот кувшин за мой счет будет. Может, Летиция в служанки ко мне пойдет? Успеете вы в Астурию. Да и кто вас там ждет, после сорока-то лет? Оставайтесь у нас. Цирюльник наш новый дом построил, а старый, на окраине, собирается продавать. Можно сторговаться, дорого не возьмет. Он его в последние годы и не ремонтировал вовсе. Но жить можно. Оставайтесь здесь, места тут благодатные, спокойные.
— А ты Летицию в служанки возьмешь, — утвердительно произнес старик.
— Ага.
— Нет, — Игнасио помотал головой. — Внучка теперь у меня одна. Не такой я ей участи хочу, чтобы по чужим людям в услужении ходить.
Отец почесал кадык. С кухни донесся грудной смех Летиции.
— А ты чего сидишь, ученый муж? — отец сердито посмотрел на меня. — Поел, так иди ворота закрой, стемнело уже. И лошадям овса подсыпь на ночь.
Я вышел во двор и не слышал последующего разговора. Но Игнасио и отец еще долго пили вино и о чем-то негромко переговаривались, даже когда все остальные отправились спать.
На следующий день, увидев, что Летиция начала мыть полы на втором этаже, я поинтересовался у сестры:
— А чего это она старается?
— А тебе отец не говорил? Он ее служанкой нанял.
Видимо, на моем лице отразилось замешательство, и Габриэла спросила:
— А ты чего? Недоволен?
О, я был очень доволен, но, пытаясь скрыть обуревавшие меня чувства, пожал плечами:
— Не знаю. Мы, вроде, и без нее справлялись.
— Справлялись, да не очень, — сестра хитро улыбнулась. — Знаешь, Каетано, наверное, я замуж выйду.
— Да ну?!
— Да. Отец с мельником сегодня утром разговаривал. Скоро сватов зашлют. Понял?
— Он же вроде говорил, что тебе еще рано?
— Говорил. А теперь другое говорит. Говорит, если молодые друг друга любят, то зачем им мешать?
И она счастливо засмеялась.
Так и случилось. Уже через два месяца Габриэла и сын мельника сыграли свадьбу. Меня удивило то, что отец сам торопил это событие, хотя еще недавно и слышать не хотел о том, чтобы выдать дочку замуж. Но особо я над данными обстоятельствами не задумывался. Все мои мысли заняла Летиция.
Еще до свадьбы Габриэлы, Игнасио, с активной помощью отца, купил старый домик цирюльника на окраине Аревало и поселился там вместе с внучкой. Правда, Летиция большую часть времени проводила в трактире, и часто оставалась ночевать в комнате для гостей. Отец объяснял это тем, что работать ей приходится с раннего утра и до позднего вечера, а идти по ночам на окраину опасно.
— Я бы мог ее и провожать, — как-то в разговоре однажды вырвалось у меня.
— А кто тебя просит? — рассердился отец. — Она что тебе, спать мешает?
— Да нет, я просто так, — промямлил я, смутившись. И было отчего. К тому времени я уже понял, что влюблен в Летицию. Влюблен страстно, но, судя по всему, без особой надежды. Девушка приветливо относилась ко мне, всегда улыбалась, охотно разговаривала. А иногда я ловил на себе ее внимательный, изучающий взгляд, который она, впрочем, сразу отводила в сторону. И в то же время, как я заметил, Летиция старалась не оставаться со мной наедине, словно чего-то побаиваясь.
Однако после того как Игнасио поселился отдельно, а моя сестра погрузилась в предсвадебные хлопоты, нам волей неволей приходилось иногда находиться в трактире вдвоем с Летицией, когда отец уезжал куда-то по делам. В такие часы Летиция заметно веселела, будто стряхивала с плеч неведомый груз. Мне даже начало казаться, что изменение ее настроения связано со мной, что (о, Боже, неужели это так?!), может быть, я ей нравлюсь.
Однажды, когда она мыла в лохани посуду, я, подойдя сзади, залюбовался ее обнаженными руками, покрытыми легким пушком. Внезапно Летиция обернулась с шаловливой улыбкой и посмотрела мне прямо в глаза. Я задохнулся от вожделения и едва удержался, чтобы не поцеловать ее в пухлые приоткрытые губы. И мне почудилось тогда, что в раскосых глазах Летиции мелькнуло разочарование.
Но тут все мои надежды были в одночасье развеяны самым жестоким и роковым образом.
Ночью мне не спалось от духоты, и я решил спуститься вниз, чтобы попить и набрать в кружку воды. Когда я осторожно, стараясь не наступать на скрипящие половицы, крался по коридору, неожиданно распахнулась дверь комнаты, где спала Летиция, и оттуда вышел отец. Мы столкнулись едва ли ни нос к носу, и оба на мгновенье опешили.
Отец оправился от растерянности первым. Он приложил палец ко рту, другой рукой взял меня за
