Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Принято считать, что он там умер, хотя никаких подтверждений этому не имеется. Главными его трудами являются «Книга света», «Пять эссенций», «Рай философов» и «De Confectione Lapidis» — наиболее значимый из всех. Среди адептов он не считался светилом. Еще одним претендентом на лавры алхимика был Ортолани, о котором известно лишь то, что он занимался алхимией и астрологией в Париже незадолго до Николая Фламеля. Его руководство по практической алхимии было написано в этом городе в 1358 г. Предполагают, что примерно в это же время писал свои труды Исаак Голландский, сын которого также посвятил себя этой науке. Об их жизни неизвестно ничего, заслуживающего внимания. Бёрхааве похвально отзывается о многих отрывках из этих трудов, их высоко ценил Парацельс. Основными из них являются «De Triplici Ordine Elixiris et Lapidis Theoria», изданный в Берне в 1608 г., и «Mineralia Opera, seu de Lapide Philosophico», изданный в Мидделбурге в 1600 г. Поляк Коффсткий около 1488 года написал алхимический трактат, озаглавленный «Тинктура из минералов». Этот перечень авторов был бы неполным без одного монарха. Французский король Карл VI, один из самых доверчивых суверенов того времени, чей двор кишел алхимиками, магами, астрологами и знахарями всех мастей, неоднократно пытался открыть философский камень и считал себя настолько эрудированным в этой сфере, что решил просветить мир своим трактатом под названием «Королевское сочинение Карла VI Французского, сокровище философии». Считается, что из него Николай Фламель почерпнул идею своего «Желанного желания». Ленгле дю Френуа пишет, что это весьма аллегоричная и абсолютно непонятная книга. Более полный перечень герметических философов четырнадцатого и пятнадцатого веков читатель найдет в третьем томе вышеупомянутой «Истории» Ленгле.

РАЗВИТИЕ АЛХИМИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ В ШЕСТНАДЦАТОМ И СЕМНАДЦАТОМ ВЕКАХ

В шестнадцатом и семнадцатом столетиях тысячи легковерных энтузиастов продолжили поиски философского камня, но в данный период алхимическая концепция претерпела значительные изменения. Ученые мужи, посвятившие себя алхимическим изысканиям, значительно пересмотрели их конечную цель, приписав чудодейственному камню и эликсиру способность не только превращать неблагородные металлы в благородные, но и решать все проблемы других наук. Они утверждали, что, овладев ими, человек приблизится к Создателю, что болезни и страдания будут изгнаны из этого мира, и что «миллионы святых существ, ходящих по земле невидимыми» будут сделаны видимыми и станут друзьями, компаньонами и учителями человечества.

Максимальное влияние на умы европейцев эти поэтичные и фантастические доктрины оказывали в семнадцатом веке, когда из Германии, где они впервые были выдвинуты Розенкрейцем, распространились на Францию и Англию, прочно засев в умах множества умных, но чересчур увлеченных искателей истины. Парацельс, Ди и другие, менее значительные фигуры, были очарованы изяществом и красотой новой мифологии, призванной украсить литературу Европы. Большинство алхимиков шестнадцатого столетия, не зная о существовании ордена розенкрейцеров, находилось тем не менее под влиянием их причудливых догматов. Однако прежде чем начать подробный рассказ об этих возвышенных мечтателях, необходимо подытожить историю герметического недомыслия и проследить постепенное изменение устремлений адептов. Читатель узнает, что по мере взросления цивилизации это слепое увлечение скорее усиливалось, чем ослаблялось.

Аугурелло (Augurello)

Среди алхимиков, родившихся в пятнадцатом и ставших известными в шестнадцатом веке, первым по хронологии является Джованни Аурелио Аугурелло. Он родился в 1441 г. в Римини и по прошествии лет стал профессором беллетристики в Венеции и Тревизо. Он довольно рано уверовал в герметическую науку и, бывало, молил Всевышнего ниспослать ему счастье открытия философского камня. Он был постоянно окружен атрибутами химии и тратил все свои деньги на покупку снадобий и металлов. Кроме того, он был поэтом, но переоценивал свой поэтический дар. Свою «Крисопею», в которой он объявляет себя корифеем златоделания, он посвятил Папе Льву X в надежде, что сей понтифик щедро вознаградит его за любезность. Однако Папа был слишком тонким ценителем поэзии, чтобы получить удовольствие от более чем заурядной поэмы, и слишком хорошим философом, чтобы одобрить проповедуемые ею странные доктрины, поэтому он был далеко не в восторге от этого посвящения. Пишут, что, когда Аугурелло обратился к нему за наградой, Папа, казавшийся воплощением доброты и сердечности, церемонно достал из кармана пустой кошелек и подарил его алхимику, сказав, что, поскольку тот умеет делать золото, самым подходящим подарком ему является кошелек, чтобы это золото в него класть. Эта издевательская награда была всем, что бедный алхимик когда-либо получил за свою поэзию и алхимию. Он умер на восемьдесят третьем году жизни в крайней нужде.

Корнелий Агриппа (Cornelius Agrippa)

Этот алхимик имеет выдающуюся репутацию. О его способностях рассказывали самые удивительные истории. Говорили, что он может превращать железо в золото одним лишь словом. Он-де повелевал всеми ангелами небес и демонами преисподней, которые были готовы повиноваться ему во всем, мог вызывать из могил «выглядящие как при жизни» призраки великих людей, являя их взору тех любопытных, которым хватало смелости вынести их присутствие.

Он родился в Кёльне в 1486 г. и с ранних лет начал изучать химию и философию. Каким-то не вполне понятным образом ему удалось убедить современников в своих необычайных достижениях. Когда ему было всего двадцать лет, его репутация как алхимика была столь высока, что ведущие адепты Парижа слали ему в Кёльн приглашения поселиться во Франции и поделиться с ними опытом открытия философского камня. Почести сыпались на него, как из рога изобилия, и его высоко ценили все ученые мужи того времени. Меланхтон[127] пишет о нем с уважением и похвалой. Эразм[128] также свидетельствует в его пользу, да и все выдающиеся персоны той поры называли Агриппу светилом литературы и украшением философии. Некоторым чересчур самовлюбленным людям удается убедить своих современников в собственном величии: они придают приобретенным ими знаниям такую широкую огласку и так часто занимаются самовосхвалением, что рукоплескания их «аудитории» перерастают в овацию. Случай с Агриппой относится, видимо, именно к этому разряду. Он называл себя выдающимся богословом, превосходным юристом, искусным врачом, великим философом и удачливым алхимиком. Мир в конце концов поверил ему на слово и счел, что человек, который так себя превозносит, не может не иметь заслуг, говорящих в его пользу, и что за поднятым им шумом действительно что-то есть. Он был назначен секретарем императора Максимилиана, который дал ему титул рыцаря и сделал его командиром одного из своих полков. Позднее Агриппа стал профессором иврита и беллетристики в университете Dole, во Франции, но, переругавшись с францисканцами из-за каких-то богословских разногласий, был вынужден покинуть этот город. Он нашел убежище в Лондоне, где около года преподавал иврит и составлял гороскопы. Из Лондона он проследовал в Павию, где читал лекции по истинным или предполагаемым сочинениям Гермеса Трисмегиста и мог бы жить там в мире и почете, если бы вновь не поссорился со священниками. Их усилиями его положение стало настолько незавидным, что он был рад принять предложение магистратуры города Мец стать их синдиком и генерал-адвокатом. Здесь он вновь нажил себе врагов своей любовью к диспутам: теологи- мудрецы этого города утверждали, что св. Анна имеет трех мужей; в это тогда верил и народ. Агриппа без нужды начал доказывать ложность этого убеждения, или, как он его называл, предрассудка, и этим сильно подорвал свой авторитет. Вскоре после этого он втянулся в другой диспут, делавший ему больше чести, и окончательно упал в глазах жителей Меца. Когда он гуманно выступил в защиту молодой девушки, обвиненной в колдовстве, его враги заявили, будто он сам является колдуном и подняли такой шум вокруг его персоны, что ему пришлось бежать из города. После этого он стал врачом Луизы де Савой, матери короля Франциска!. Эта дама хотела узнать будущее и приказала своему доктору составить ее гороскоп.