– Въ ея словахь есть доля правды, – сказала Флора, приближаясь къ доктору. – Да, я чувствую, что не въ состояніи исполнить своего об?щанія относительно тебя; возврати мн? свободу, Брукъ!
Кети въ первый разъ слышала, какъ н?жно звучалъ голосъ старшей сестры, когда она хот?ла быть мягкою. Наконецъ р?шительное слово было произнесено; Кети съ испугомъ посмотр?ла на доктора, и удивилась его твердости и спокойствію. Онъ молча смотр?лъ на свою нев?сту, но былъ бл?денъ какъ смерть.
– Зд?сь не м?сто для подобнаго объясненія, – сказалъ онъ и отвернулся.
– Да, но за то настоящее время. Другая сказала за меня то, что я не р?шалась высказать.
– То есть, ты не р?шалась на в?роломство!
– Такое опред?леніе жестоко и несправедливо, мы еще не на столько были связаны другъ съ другомъ. Я могу спокойно гляд?ть теб? въ глаза, потому что никто другой не выт?снилъ тебя изъ моего сердца, но я не хочу сд?лать насъ обоихъ несчастными.
– Не заботься, прошу тебя, о моемъ счастіи, или несчастіи, когда д?ло идетъ о чести, о самоуваженіи. Но теперь, прошу тебя прекратить этотъ разговоръ, ради твоей больной сестры.
Сказавъ это онъ отвернулся и подошелъ къ окну. Флора посл?довала за нимъ.
– Генріэтта не слышитъ насъ, – сказала она, посмотр?въ на больную, утомленно лежавшую въ подушкахъ; казалось вн?шній міръ не существовалъ для нея. – Я должна слышать твой опред?лительный отв?тъ. Къ чему откладывать до завтра то, что можно сд?лать сейчасъ?
Докторъ Брукъ мелькомъ посмотр?лъ на нея и Кети удивилась той твердости и стойкости, съ которой онъ устремилъ свои светлые, глубокіе глаза на красивыя руки нев?сты, небрежно игравшія съ обручальнымъ кольцомъ.
– На что-же ты хочешь пром?нять тихое счастіе, ожидавшее тебя со мною? – спросилъ онъ неожиданно.
– Неужели ты этого самъ не знаешь? – сказала Флора разгорячившись и съ нетерп?ніемъ отбросила назадъ свои роскошныя локоны. – Я думаю ты видишь, что моя душа давно жаждетъ литературной славы. Если-же я выйду замужъ, то мн? невозможно будетъ всец?ло отдаться своему призванію, съ этимъ ты должна согласиться.
– Удивительно только, что это призваніе возникло у тебя всего н?сколько м?сяцевъ тому назадъ, тогда какъ прежде…
– Ты хочешь сказать этимъ, что я двадцать девять л?тъ могла спокойно прожить не добиваясь этой славы, – возразила она р?зко и щеки ея сильно гор?ли. – Суди меня, какъ теб? будетъ угодно, обвиняй пожалуй нашу слабую женскую натуру, часто колеблющуюся до т?хъ поръ, пока она не попадетъ на настоящій путь.
– Ув?рена-ли ты, что избрала себ? д?йствительно истинный путь?
– Совершенно ув?рена, – отв?тила она твердымъ голосомъ.
Брукъ молча отошелъ отъ нея, взялъ со стола лекарство и приблизился къ кровати больной. Кети казалось, что молодой докторъ, подавленный внутренней борьбой, двигался какъ автоматъ. Хотя онъ и д?лалъ видъ, что не зам?чаетъ присутствующихъ, но ему, по всей в?роятности, было очень тяжело, что эта сцена происходила при свид?тел?. Молодая д?вушка сама страдала отъ этого невольнаго присутствія, она н?сколько разъ пыталась высвободить свою руку изъ судорожно сжатыхъ пальцевъ сестры, что-бъ б?жать какъ можно дальше, но при самомъ осторожномъ движеніи, больная пугалась и вздрагивала.
Посмотр?въ на паціентку, онъ пытался пощупать ея пульсъ; желая помочь ему, Кети подложила свою л?вую руку подъ локоть Генріэтты и при этомъ коснулась его правой руки. Онъ вздрогнулъ и такъ сильно побл?дн?лъ, что она со страхомъ отдернула руку. Что это значило? Неужели нервы его были такъ раздражены, что онъ пугался каждаго наружнаго прикосновенія? Кети робко взглянула на него.
Тяжелый вздохъ вылет?лъ изъ его груди, когда онъ подошелъ къ столу и поставилъ на него лекарство. Между т?мъ Флора нетерп?ливо ходила по комнат? и снова подошла къ доктору.
– Я, конечно, поступила очень необдуманно высказавъ теб?, что у меня на душ?, – сказала она, злобно улыбаясь; – Ты не признаешь женскую свободу, презираешь ихъ умъ и принадлежишь къ числу эгоистовъ, которые не могутъ выносить самосостоятельныхъ женщинъ.
– Да, особенно, когда она не можетъ быть ею…
– Что ты хочешь этимъ сказать? – спросила она, устремляя на него свои сверкающіе глаза.
Легкій румянець разлился по лицу молодаго доктора и брови его мрачно сдвинулись. Этотъ споръ, приправленный колкостями и упреками, становился для него пыткою. Но не смотря на то онъ отв?чалъ ей спокойно, съ притворнымъ равнодушіемъ.
– Я хочу этимъ сказать, что каждая умная женщина, прежде ч?мъ стремиться къ самосостоятельной жизни, не должна нарушать принятыя на себя обязанности и семейное счастіе. Для этой самосостоятельности нужна сильная, твердая воля, положительное отреченіе отъ женскаго тщеславія и кокетства и кром? того истинное дарованіе и талантъ.
– А ты, конечно, сомн?ваешься въ моемъ дарованіи и талант??
– Скажу теб? только, что я читалъ твои статьи о женской эманципаціи и о рабочемъ класс?, – сказалъ Брукъ р?зкимъ голосомъ.
Флора отшатнулась, какъ будто увид?ла передъ собою острый ножъ.
– Почему ты можешь знать, что прочитанныя статьи написаны мною? – спросила она неровнымъ голосомъ, – я никогда не подписываю своего имени.
– Да, но весь св?тъ знаетъ твои статьи гораздо раньше, ч?мъ он? появятся въ печати.
– Положимъ, что ты и читалъ ихъ, но почему-же ты никогда не говорилъ со мной о моемъ литературномъ призваніи и даже ни разу не удостоилъ мои статьи своею критикою?
– Но разв? это могло-бы заставить тебя отказаться отъ писательства?
– Конечно н?тъ!
– Я это зналъ и потому р?шилъ молчать до нашего соединенія. А тогда, само собою разум?ется, что умная жена пошла-бы рука объ руку съ мужемъ, какъ это всегда бываетъ, исключая того случая, если жена, сознавая и исполняя свой долгъ, пользуется высокимъ, выд?ляющимся дарованіемъ.
– Чего, конечно, я не им?ю, – прервала она его съ горькою улыбкою.
– Да, Флора, у тебя есть умъ, острота, но ты не им?ешь дара писателя, – сказалъ Брукъ тихимъ, мягкимъ голосомъ.
Н?сколько минутъ Флора стояла неподвижно, какъ будто услыхала свой смертный приговоръ, потомъ подняла руки и воскликнула:
– Слава Богу, что я усп?ла устранить посл?днюю преграду. Изъ меня сд?лали бы рабыню, ничтожную женщину, изъ души которой вырвали-бы посл?днюю искру поэзіи, что-бъ растопить ею плиту.
Восклицаніе ея было слишкомъ громко. Больная проснулась и испуганными глазами озиралась вокругъ себя. Докторъ тотчасъ посп?шилъ къ ней, далъ ей успокоительныхъ капель и ласково положилъ руки на ея лобъ; это прикосновеніе успокоило б?дную страдалицу, ни чуть не подозр?вавшую какую бурю она вызвала противъ своего любимца.
– Серьезно прошу тебя не безпокоить больную, – сказалъ докторъ, обращаясь къ Флор?.
– Мн? нечего говорить больше, – возразила она насм?шливо, вынимая изъ
