– Именно я! – вскричала она и топнула по мягкому ковру. – Ты долженъ знать, что душа моя не терпитъ скрытности. Я слишкомъ горда и вовсе не способна на самопожертвованіе, что-бы знать вину другаго и скрывать ее, кто бы этотъ другой ни былъ! Не думай, что это проходитъ мн? даромъ; сердце мое обливается кровью, но ты сказалъ „безжалостно“ и зл?е этого ты ничего не могъ найти. Им?ть состраданіе къ тому, кто плохо знаетъ свою спеціальность, – положительно нел?по. Ты знаешь не хуже меня, что слава Брука, какъ доктора, очень сильно пострадала посл? неудавшагося леченія графини Валлендорфъ.
– Да, но эта избалованная барыня не отказывала себ? ни въ какомъ каприз? и слишкомъ усердно ?ла жирные пастеты и запивала шампанскимъ.
– Такъ говорилъ Брукъ, но родственники положительно опровергали это, – сказала Флора, пожимая руками виски, какъ будто она страдала головною болью.
– Знаешь Морицъ, когда я узнала о несчастіи на мельниц?, то н?сколько минутъ ходила въ саду, какъ пом?шанная. Зоммеръ былъ изв?стенъ во вс?хъ слояхъ общества и вс? интересовались операціею. Допустимъ даже, что онъ умеръ не подъ ножомъ Брука – все таки станутъ утверждать, что благодаря только его кр?пкой натур?, кризисъ продлился на н?сколько часовъ. И ты хочешь утверждать теперь невинность Брука? Да, впрочемъ и не старайся отрекаться отъ собственнаго уб?жденія! Посмотри на себя, какъ ты бл?денъ отъ внутренняго волненія.
Въ эту минуту распахнулась одна изъ боковыхъ дверей и на порог? показалась президентша Урахъ. Не смотря на ея семьдесятъ л?тъ, она ходила очень быстро и могла похвастаться своею моложавостью; на ней не было даже мантильи, которая такъ благод?тельно прикрываетъ талію старушекъ; б?лая, кружевная косынка, плотно обхватывала ея грудь и талію и спускалась пышнымъ бантомъ на с?рое, шелковое платье.
Ея пос?д?вшіе волосы лежали густыми пуфами около лба, а сверхъ этой волосяной короны красовалась б?лая тюлевая вуаль, длинные концы которой прикрывали ей шею и нижнюю часть подбородка, – единственныя погр?шности ея наружности.
Она была не одна; около нея стояло странное существо, чрезвычайно маленькаго роста и неимов?рной худобы; не смотря на свою малость, члены ея были пропорціональной величины, а сильно развитая голова молодой д?вушки свид?тельствовала, что ей было не мен?е двадцати-четырехъ л?тъ.
Вс? эти три женскія головы им?ли общія, фамильныя черты; тотчасъ можно было зам?тить т?сную связь между бабушкой и внучками, только у младшей изъ нихъ гордый, правильный профиль казался н?сколько удлиненнымъ, а подбородокъ немного шире и энергичн?е. Цв?тъ ея лица былъ бол?зненный, а губы совершенно синяго цв?та.
Въ пушистыхъ, русыхъ волосахъ были приколаны бархатные банты огненнаго цв?та, а ея миніатюрная фигура облечена въ красивый вечерній туалетъ.
Къ этому нужно еще прибавить, что съ одного боку у нея вис?ла овальная, плетеная карзиночка, подбитая голубымъ атласомъ, въ которой сид?ла маленькая канареечка.
– Н?тъ Генріэтта! – вскричала Флора съ нетерп?ніемъ и запальчивостью, въ ту минуту, какъ птичка, точно стр?ла пронеслась надъ ея головою, – этого я положительно не выношу. Ты можешь оставлять дома твой зв?ринецъ, приходя ко мн?.
– Извіни Флора – мой маленькій Гансъ не дикое животное, не им?етъ ни капытъ, ни роговъ и не сд?лаетъ теб? вреда! – отв?тила молодая д?вушка совершенно равнодушно. – Приди сюда, моя птичка! – манила она канарейку, летавшую около потолка, и маленькое животное немедленно послушалась свою госпожу и с?ла на ея протянутый палецъ.
Флора отвернулась и пожала плечами.
– Право не понимаю тебя, бабушка, ни другихъ, – сказала она р?зко. – Какъ это вы можете спокойно выносить вс? фантазіи и глупыя ребячества Генріэтты? Въ вашемъ салон? скоро появятся голубиныя и вороньи гн?зда.
– Что-жь, почему-жъ-бы и не такъ? – засм?ялась Генріэтта, показывая при этомъ два ряда тонкихъ, острыхъ зубовъ. – Добрые люди должны же сносить, когда ты при каждомъ удобномъ случа? расхаживаешь съ перомъ за ухомъ и р?шительно вс?мъ хвастаешься своею ученостью.
– Генріэтта! – перебила ее президентша строгимъ голосомъ. Во вс?хъ движеніяхъ этой женщины проглядывало княжеское величіе; даже протягивая руку сов?тнику лицо ея хотя и выражало доброту и ласку, но въ тоже время и несомн?нное снисхожденіе.
– Мы узнали, что ты возвратился, Морицъ; долго-ли намъ еще предется ждать твоего появленія въ нашъ кружокъ? – спросила она п?вучимъ, мягкимъ голосомъ.
Сов?тника раздражили эти слова и онъ медленно отв?тилъ.
– Дорогая grand-maman, прошу васъ извинить меня, сегодняшній вечеръ я не выйду къ гостямъ – происшествіе на мельниц?…
– Я понимаю, что происшествіе это печальное, но почему-же мы должны отъ этого страдать? Я право не знаю какъ оправдать тебя въ глазахъ моихъ друзей?
– В?дь ваши друзья не такъ-же глупы, что-бъ не понять.
– Что сегодня вечеромъ умеръ д?душка Кети, – проговорила Генріэтта, разсматривая книги на письменномъ стол?.
– Разъ на всегда прошу тебя, Генріэтта, избавить меня отъ твоихъ грубыхъ зам?чаній, – сказала президентша. – Пожалуй сними твои огненныя ленты, и над?нь что нибудь по скромн?е, такъ какъ Кети твоя сводная сестра, но для меня и Морица родство это почти не существуетъ, и мы ни въ какомъ случа? не должны придавать ему офиціальнаго значенія. Вообще я не желаю, что-бъ въ моемъ дом? много разглашали объ несчастіи на мельниц? – уже ради Брука. Ч?мъ меньше мы будемъ говорить объ этомъ, т?мъ лучше.
– Милосердный Боже, неужели вы вс? такъ несправедливы къ доктору? – вскричалъ сов?тникъ съ отчаяніемъ. – Никто не въправ? сд?лать ему мал?йшаго упрека, онъ приложилъ вс? старанія и доказалъ свое искуство.
– Дорогой Морицъ, объ этомъ сов?тую теб? поговорить съ моимъ другомъ, медицинскимъ сов?тникомъ Беромъ. – Сказала президентша и указала глазами на Флору, подошедшую къ письменному столу.
– Прошу тебя не ст?сняться при мн?, grand-maman! Не думай, что я такъ сл?па и глупа, что-бъ самой не знать мн?нія Бера? – сказала Флора съ горечью. – Впрочемъ Брукъ самъ осудилъ себя и не посм?лъ даже сегодня вечеромъ показаться мн? на глаза.
До этой минуты Генріэтта стояла спиною къ говорившимъ; но теперь она быстро обернулась, густая краска покрыла на минуту ея бл?дное лицо и снова исчезла; а чудные, глубокіе глаза засверкали и съ испугомъ и ненавистью посмотр?ли на сестру.
– Твое подозр?ніе онъ опровергнетъ и в?роятно придетъ еще сегодня, – сказалъ сов?тникъ съ видимымъ облегченіемъ. – Онъ самъ разскажетъ теб?, какъ былъ занятъ сегодня; ты, конечно, знаешь, сколько у него опасно-больныхъ въ город?, въ числ? которыхъ находится и маленькая дочь купца Ленца, которая по словамъ Брука должна умереть сегодня ночью.
Молодая д?вушка засм?ялась.
– И она тоже умретъ? Неужели Морицъ? А у меня часъ тому назадъ былъ докторъ Беръ, который вчера еще вид?лъ маленькую дочь Ленца, и по его мн?нію бол?знь вовсе не опасная, а только Брукъ не такъ понялъ ее и ошибся въ леченіи, а ты знаешъ что Беръ считается зд?сь авторитетомъ.
– Да, авторитетъ полный зл?йшей зависти, – сказала Генріэтта дрожащимъ голосомъ, и подошедши къ зятю взяла его за руку. – Перестань Морицъ, охота теб? уб?ждать Флору; ты видишь, что она непрем?нно хочетъ вид?ть своего жениха виновнымъ.
– Я этого хочу? Злое созданіе! Я бы съ радостью отдала половину своего состоянія, что-бы думать о способностяхъ Брука такъ, какъ думала въ первыя дни своего обрученія, и смотр?ть на моего жениха съ тою-же ув?ренною гордостью, – вскричала Флора съ раздраженіемъ. – Но, со дня смерти графини Валлендорфъ сомн?ніе и недов?рчивость не даютъ мн? покоя, сегодня-же мн?
