Люди испытывают страх и растерянность. Уго замечает странную суматоху, вспыхнувшую среди шестерки его друзей, которые находятся метрах в двадцати от него: они возбужденно жестикулируют, начинают пятиться назад… И тут он понимает, что часть животных — ответвление от общего потока — движется уже не по руслу реки, а прямо по тропе, вырезанной в скале, и грозит смести с нее путников. Уго бросается вперед, чтобы присоединиться к остальным, но не успевает сделать и трех больших шагов, как те козы, что оказались совсем близко от людей, вдруг проделывают поразительный финт: все они непонятно как сжимаются в один комок, словно превращаясь в единое тело, предельно напрягшееся при виде опасности, и затем — почти не замедляя безумного бега — весь этот огромный шар, состоящий из ног, голов и рогов, в мгновение ока перепрыгивает через ограждение, отталкиваясь от него копытами, и обрушивается с двадцатиметровой высоты вниз, ко дну пролома.
Копыта находят опору там, где ее вроде бы и быть не может, где любое человеческое существо разбилось бы насмерть о скалы, но животные плавно скользят по отвесной стене, на бегу, пользуясь безошибочным чутьем, прокладывают новую траекторию и в конце концов соединяются с основным стадом без всякого ущерба для себя, если не считать невольных столкновений и ударов тело о тело или тотчас же исправленного неверного шага, — так поток воды перепрыгнул бы в своем стремлении вперед естественную преграду, вставшую на пути.
Онемев от испуга и неожиданности, люди провожают взглядом стадо, исчезающее вдалеке. Постепенно затихает стук копыт, что еще мгновение назад дробным эхом заполнял каменный туннель. На считаные секунды воцаряется полная тишина. В воздухе стоит пронзительный звериный запах с сильной добавкой мускуса.
— Ни хрена себе! Видели?.. — кричит Уго, подбегая к товарищам. — Они вас не задели? Все целы?
— Ну и запашок! Вот он — козлиный дух! — морщится Ньевес.
— С нами все в порядке, — успокаивает его Хинес, — они, разумеется, успели вовремя соскочить с тропы.
— Да, я уже понял, — говорит Уго, — но… ведь до вас оставалось совсем чуть-чуть.
— Они и сами небось испугались не меньше нашего, — говорит Мария.
— Видали, как вниз сиганули? — все никак не может прийти в себя Уго.
— Я думала, они убьются насмерть, — говорит Ампаро, — прямо все разом.
— У меня нет больше никаких сил, — жалобно стонет Марибель. — Ну откуда вдруг повсюду взялось столько животных?
— По мне, хуже всего то, что они ведут себя так, словно спасаются бегством, — говорит Ибаньес, — и в таком количестве…
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Ньевес.
Ибаньес смотрит в ту сторону, откуда примчалось стадо, но ничего ей не отвечает. За него это делает Мария:
— Возможно, их что-то напугало.
— Так твою мать! — не удерживается Уго. Он в довольно грубой форме, но весьма точно передает тревогу и отчаяние этих людей, когда новая угроза совершенно неожиданно замаячила перед ними.
— Ясно только одно: они спасались не от наводнения, — раздумывает вслух Ампаро. — Они неслись в противоположном направлении.
— Какая разница? — машет рукой Хинес. — Что толку ломать голову над каждой мелочью?..
— Да, — отзывается Уго, — может, конечно, это и мелочь…
— Надо идти дальше, — продолжает Хинес, даже не взглянув на Уго. — И мы должны прибавить шагу, чтобы поскорее выбраться из ущелья.
— Да, — говорит Ампаро, — и молиться, чтобы на нас ненароком не выскочило стадо кабанов… или медведей.
— Ох, не накликай! — обрывает ее Марибель.
— Слушай, — вдруг говорит Ньевес, глядя назад, — а где твоя жена?
— Кова? — переспрашивает Уго. — Она там… осталась….
Уго, не договорив фразы, оборачивается и теряет дар речи.
— Она… она была там, — кивает он на тропу. Голос его сходит на нет, на лице отражается полная растерянность. Потом он быстро и как-то нервно поворачивает голову в другую сторону и смотрит на ту часть дороги, что еще не пройдена группой, наконец он обегает взглядом своих товарищей, и во взоре его сквозит паника. Он не забывает посмотреть даже на землю у себя под ногами.
— Ее нет, — ахает кто-то.
— Но… вы ведь шли вместе, правда? — настаивает Хинес.
Уго не в состоянии произнести ни слова, теперь взор его устремлен непонятно куда, он выглядит совершенно одуревшим и не отдает себе отчета в том, что происходит вокруг.
— Я их видела, вдвоем их видела, — считает нужным пояснить Ньевес, — совсем… совсем недавно, как раз перед тем как появились козы.
Ошеломленное молчание властвует среди растерявшихся и ничего не понимающих людей. Они не знают, как поступить в новой для них ситуации. Взгляды снова и снова перебегают от одного конца тропы до другого, и каждый раз путники убеждаются, что ни там ни там нет и намека на чье-то присутствие, не маячит белая блузка Ковы на сотни метров вперед или назад — а именно такое расстояние можно охватить взглядом благодаря широкому изгибу, который делает здесь ущелье. Но сотни метров — это слишком много для того, чтобы усталая женщина со сбитыми в кровь ногами да еще с поклажей, хоть и небольшой, но все- таки заметной, могла одолеть их за столь короткий срок.
— Наверное, она свалилась вниз! — предполагает Хинес, и тотчас все кидаются к ограждению и перегибаются через него, не отрывая рук от спасительных перил. Теперь пестро одетые фигуры образуют неровный живой бордюр вдоль края тропы.
— Кова! — кричит Хинес во всю мочь, и крик эхом скачет по скалам, смешиваясь с другими призывами, которые почти в то же время вырываются из уст его товарищей. И сразу узкое ущелье наполняется невнятными и наплывающими друг на друга отголосками.
— Тихо! Мы ведь не услышим, если она что-то крикнет в ответ!
Эхо быстро гаснет, сменяясь зловещей тишиной, тяжелой, как каменная плита.
— Кто-нибудь что-нибудь видит? — спрашивает Хинес.
— Нет, там ее нет, но… отсюда не все можно разглядеть, — отзывается Ибаньес, до пояса перегибаясь через ограждение, — если бы высунуться еще немного…
— Будьте, пожалуйста, осторожнее, — умоляет Ньевес, — не дай бог еще кто-нибудь упадет.
— Надо спуститься вниз, — говорит Ибаньес, — наверняка есть какое-нибудь место, где можно спуститься.
— Нет, пожалуйста, не спускайтесь, — всхлипывает Марибель.
— А как иначе убедиться в том, что ее там нет! Вдруг она лежит внизу покалеченная! — настаивает на своем Ибаньес.
— Если она и вправду упала, — говорит Мария, — то находится у самого подножья скалы. Больше ей деться некуда.
— А вдруг убежала? — сомневается Ньевес. — Вы, часом, не поссорились? Скажи честно, вы не разругались?
Ньевес обращает свои вопросы к Уго, который по-прежнему пребывает в шоковом состоянии. Он стоит, безвольно приоткрыв рот, его рассеянный взор медленно переходит с одного предмета на другой, с одного лица на другое, но на самом деле он ничего и никого не видит.
— Нет… ссориться… ссориться… — наконец выдавливает он из себя, не сразу отыскав глазами среди окружающих ту, что задала ему вопрос.
— Быстро! — велит Хинес. — Пусть кто-нибудь пробежит по тропе и проверит.
— Но… В какую сторону? — спрашивает Ньевес.
— Назад! В какую еще? Вперед она никак не могла уйти. Давайте, быстро!
— Сейчас я посмотрю, — отзывается Ампаро.
— Не уходи далеко… — Марибель опять хнычет, как маленькая девочка. — Нет, я не хочу, чтобы она
