тему они будут только по возвращении в Лондон в конце недели.
На следующий вечер мальчик попадает в большущий театр и опять остается один на представлении. Размер толпы заставляет его нервничать, ведь он никогда раньше не был в местах, столь заполненных людьми.
Появившийся мужчина на этой сцене старше, по сравнению со вчерашним. Его костюм более приятен. Его движения более точны. Каждое представление не только необычное, но и увлекательное.
Аплодисменты более чем вежливые.
И этот маг не прячет носовые платки в манжеты своих рукавов. Птицы, которые появляются из всевозможных и самых неожиданных мест и вовсе не сидят ни в каких клетках. Подобное мастерство мальчик видел только на своих занятиях. Манипуляции и иллюзии, как бы сообщалось снова и снова ему, должны храниться в тайне.
Мальчик также аплодирует со всеми, когда Чародей Просперо выходит на свой последний поклон.
И опять его наставник отказывается отвечать на вопросы до возвращения в Лондон.
И вот когда он дома, вернувшись к своей обычной монотонной жизни, чувствуя будто и вовсе никуда отсюда не отлучался, мужчина в сером костюме впервые просит мальчика рассказать ему, в чем разница между двумя представлениями.
— Первый человек использовал механические приспособления и зеркала, заставляя зрителей смотреть в другую сторону, когда тому не хотелось, чтобы зрители хоть что-нибудь заметили, чтобы создать ложное впечатление. Второй же, названный в честь герцога из шекспировской «Бури», он притворялся, что делает точно такие же фокусы, но при этом не использует никаких приспособлений. Он делает всё это таким же способом, как это делаете вы.
— Очень хорошо.
— Вы с ним знакомы? — спрашивает мальчик.
— Я знаю этого человека очень давно, — говорит наставник.
— Учит ли он тем вещам, которым Вы учите меня?
Его наставник кивает, но ничего не уточняет.
— Как люди могут смотреть и не видеть разницы? — спрашивает мальчик.
Для него всё ясно как день, хотя он и не может правильно сформулировать: почему. Это было нечто такое, что ощущалось в воздухе, точно так же, как он видел это своими глазами.
— Люди видят только то, что хотят видеть. И в большинстве случаев, им говорят то, что они должны видеть.
Они далее не обсуждают это вопрос.
Хотя у него случаются и другие не-выходные, хотя они и редки, мальчика больше не отводят поглядеть на представления других магов.
Чародей Просперо использует свой карманный нож, чтобы разрезать пальчики своей дочери, один за другим, наблюдая молча, как она плачет, пока не расслабляется на столько, чтобы исцелить их, капельки крови медленно ползут обратно.
Кожа срастается, завитки на отпечатках пальцев сливаются, прочно закрываясь.
Плечи Селии опускаются, спадает напряжение, вцепившееся в них, ее облегчение осязаемо как будто она ощущает себя в безопасности.
Отец дает ей несколько минут отдохнуть, прежде чем начнет разрезать только что заживленные пальцы вновь.
Мужчина в сером костюме достает из кармана платок и бросает его на стол, куда тот падает с глухим стуком, словно в его шелковых складках скрыто что-то тяжелое. Он тянет шелковый прямоугольник вверх, позволяя содержимому, золотому кольцу, выкатиться на стол. Оно слегка потускневшее и с гравировкой, что-то написанное на латыни, думает мальчик, но надпись витиеватая, и он не может ее прочесть.
Мужчина в сером костюме возвращает пустой уже платок в карман.
— Сегодня мы будем изучать переплетение, — говорит он.
Когда они заканчивают урок, который включает в себя практическую демонстрацию, он говорит мальчику, что тому необходимо надеть кольцо на руку. Независимо от обстоятельств, он никогда к мальчику не прикасается.
Когда кольцо растворяется в его коже, мальчик тщетно пытается сдернуть его с пальца.
— Переплетение необратимо и постоянно, мой мальчик, — говорит мужчина в сером костюме.
— С чем я связан? — спрашивает мальчик, нахмурившись и глядя на шрам в том месте, где только что было кольцо.
— У тебя уже обязательство и человек, с которым ты некоторое время встречаться не будешь. Детали не важны на данном этапе. Это лишь необходимая формальность.
Мальчик лишь кивает и больше не задает вопросов, но ночью, когда он снова один и не может уснуть, он долгие часы рассматривает в лунном свете свою руку, гадая, кто же тот человек, с которым он связан обязательством.
За тысячи миль отсюда, в переполненном театре, который гремит аплодисментами для человека на сцене, спрятавшись в тени, созданной между заброшенными кусками пейзажа, за кулисами, Селия Боуэн сворачивается в клубок и плачет.
Le Bateleur*
Как раз перед тем, как пареньку должно было исполнится девятнадцать, мужчина в сером костюме, ни словом не обмолвившись, увозит его из городского дома в скромных размеров квартиру с видом на Британский музей.
Поначалу юноша предполагает, что это всего лишь временное явление. Ведь последнее время они столько недель или даже месяцев путешествовали по Франции, Германии и Греции, во время этих поездок он больше занимался обучением, чем осмотром достопримечательностей. В этот раз это были не очередные не-каникулы в роскошных отелях.
Эта скромная квартирка, где из мебели только основное, так похожа на предыдущую комнату, где он жил, что ему трудно чувствовать что-то, напоминающее тоску по дому, за исключением сожаления по утраченной библиотеке, хотя у него всё еще есть впечатляющее количество книг.
Гардеробный шкаф полон неплохо скроенных, но неприметных костюмов. Накрахмаленных до хруста рубашек. Ряд подобранных на заказ шляп-котелков.
Он спрашивает, когда начнется, его так называемая дуэль. Мужчина в сером костюме не желает отвечать, однако, он ясно дает понять об окончании официального обучения.
Поэтому взамен юноша продолжает своё обучение самостоятельно. Он хранит все свои блокноты заполненные символами и глифами, работая со своими старыми записями в поисках новых элементов, чтобы поразмышлять над ними. Он всегда начинает с малых объемов блокнотов, а затем переписывает в большие, когда те уже все исписаны.
Каждый блокнот он начинал с подробного рисунка дерева чернилами на внутренней стороне титульной обложки. Оттуда черные ветви тянутся на последующие страницы, связывая воедино линии, которые переходят в буквы и символы, каждая страница почти полностью покрывается чернилами. Все это, руны и слова, и глифы, переплетаются вместе и становятся основанием исходного дерева.
Скопился уже целый лес таких деревьев, аккуратно расставленный на его книжных полках.
Он практикует всё, чему обучался, хотя трудно оценивать эффективность своих иллюзий самому. Он отводит много времени, разглядывая отражения в зеркалах.
Не имея никакого плана и не сидя больше под замком, он совершает длительные прогулки по городу.
