— Да.
Ни фига себе! Ал с Ольгой сидели, распахнув рты, и во все глаза смотрели на своего товарища. Выходит, Алексей потомок того самого вампира, на которого сейчас ведется охота. А поскольку письма декабриста ему читать не предлагали, бедный Леша не мог сопоставить Горского и фон Берга.
— Олечка, у тебя вода остывает, — заметил Ал.
— Ага, — охотно согласилась она и быстренько шмыгнула в ванную.
— Какая интересная история, — бодро произнес Ал. — Но ты не сказал о своих правах на гостиницу.
— Все очень просто. За новорожденным сохранилась фамилия Берг. А поскольку его можно было считать сиротой: отец погиб, мать почти не живая — его воспитанием занялся дед. Тот самый купец Соломин. Дом он решил продать. И купил его не кто-нибудь, а приехавший из Петербурга старший фон Берг. Второй дед сироты и отец несчастной Марианны.
— А как его звали?
— У нас в семье его имя почему-то не сохранилось. Известно только, что прожил он недолго и его похоронили вместе с дочерью. Она так и скончалась, не приходя в сознание.
— А что случилось с домом?
— Тоже все в тумане. Он долго стоял неприкаянным, никто не хотел его покупать, как бы из-за дурной славы, а потом его взяло под опеку государство и устроили здесь нечто вроде приюта. У меня, видишь, Ал, только два плана. Самый старый, времен первых построек и современный — небо и земля.
— Думаю, оба сгодятся. Сейчас оденемся и пойдем осмотримся. Погода хорошая, ясная, может, чего и увидим.
Ал решил пока ничего Алексею не говорить. Чего зря мозги парню пудрить? Неизвестно, как он воспримет правду. Закончим все, там и пооткровенничаем…
Алексей отправился переодеваться, а Ал зашел к Ольге. В бело-голубой пене она походила на Снегурочку.
— Как я догадываюсь, ты Алексею ничего не сказал?
— Нет.
— И правильно. Скажи кто мне, что я потомок вампира тут же утонула бы, — Ольга зажмурилась и погрузилась с головой в воду.
Когда она вынырнула, муж сказал:
— У тебя брат оборотень.
— Это совсем другое. К тому же Васечка людей не ест, он пчел разводит.
Неизвестно почему, Алу стало смешно. Одно с другим как-то не вязалось.
— Ты чего развеселился?
— Действительно, логичнее было, если бы Василий Константинович занимался свиноводством.
— Как ты не понимаешь, у него бы свиньи от страха дохли. Лошади и те шарахаются.
— А от тебя лошади не шарахаются.
— От меня нет. Я их люблю и они меня тоже. Чувствуют родственную душу.
— То-то ты норовишь вставлять сцены с лошадьми куда попало.
— Критик… Ты мне спинку потрешь?
— Увы, некогда, меня Алексей ждет. Пойдем рекогносцировку уточнять.
— А я?
— У тебя свои заботы, тебе надо ванны принимать…
Слово «ванны» Ал произнес в нос, как Миронов в «Бриллиантовой руке». Ольга рассмеялась, бросила в мужа комок пены и попала. Вот чертовка, никогда не промахивается!
Ал давно заметил, чем напряженнее обстановка, тем легкомысленнее разговоры в коротких перерывах сражения. Стоишь в окопе, ловишь в оптический прицел противника, а сам обсуждаешь с товарищем сериал, который вечером смотрели в блиндаже по переносному телевизору. «Слышь, Егор, а эта Изабелла че нос воротит от Хуана? Парень-то ничего… Бац! Я еще одного снял». «Шлюха она, твоя Изабелла!» Ба-бах!!! «Вот сволочи, Из гранатометов палят! Потому что она глаз на Педро положила. У него папа банкир. Пригнись, Витя!» Бум-м!.. И так далее: ни слова про родину…
Вот и они — меньше всего хотели о вампирах, но они сами лезли в их разговоры…
Хороший денек в Сибири, наверное, можно считать компенсацией за долгие зимние вечера, когда постепенно под заунывное нытье метелей уничтожаются летние запасы. Нынче солнце разгулялось. Ни ветерка, ни облачка, и оно, словно сто теннисистов разом, запустило легкие шарики для пинг-понга, а те давай искриться, скакать по сугробам, белому насту, отражаясь солнечными зайчиками в стеклах и слепя. Даже деревья не казались сучковатыми и черными, а благородно укутанными в мшистый бархат.
— Класс! — довольно протянул Алексей, ожидавший на улице. — Я хоть и коренной сибиряк, а всегда радуюсь такой погодке.
— И не надо. Пойдем, как по Дерибасовской.
Он улыбнулся:
— Ну, Ал, вечно ты что-нибудь придумываешь.
Они обошли фасад гостиницы и стали подниматься в гору. Пару раз пришлось уступать дорогу грузовикам. Один вез пиломатериал, другой — дымящийся на морозе бетон. Работа на стройке кипела вовсю. Крыло гостиницы закрывало вид, но Ал все отлично слышал и различал в производственном шуме мат строителей, скрежет металла, шипенье сварки, мягкие шлепки раствора, визг электропилы и, кажется, голос Бориса Щербакова. Ему не трудно было догадаться, зачем артист с утречка заглянул на строительную площадку.
За зданием тянулся чугунный забор, за которым, как адмиралы в белых кителях, высились ели. И только потом дорога сворачивала к стройке, к закрытым воротам во двор, куда Ал вчера поставил свой джип.
Поле за гостиницей поднималось по крутому склону к тайге. Новый дом возводился перед забором и к гостинице не примыкал. Был он длинным, как барак, без всяких украшательств, мол, чисто для служебных функций. Но, как говорила Зоя, и как значилось в бумагах Алексея, здесь должны были располагаться сауна, бассейн, бар, бильярдная, боулинг и интимный ресторанчик — всего до фига, но по наружному виду скромно и незатейливо. Может, это и правильно экономить на внешнем оформлении, а основные деньги вбухать внутрь. Учитывая уклон, здание начиналось с двух этажей и заканчивалось одним.
У одноэтажного торца Ал заметил Бориса Васильевича в короткой дубленке и джинсах, заправленных в короткие сапожки. Возле него в синем пуховике, как верный страж, стоял Иван Николаевич. Оба они залезли на поваленный ствол и внимательно смотрели, как рабочий электропилой распиливал на аккуратные круги толстое бревно. Ал был прав, Щербаков явно отыскал какое-то старое липовое дерево. Липа — самый отличный материал для резьбы.
— А вон и наш знакомец.
— Кто? — спросил Алексей.
— Борис Щербаков, народный артист.
— Которого я вчера с вами видел?
— Да. Мы с ним давние приятели. Пойдем к нему.
— А как же дом, Ал? Мы его будем осматривать?
— Естественно. Но ты мне по дороге объясни, где тут что прежде стояло.
Обходя рычащие бульдозеры и самосвалы, чавкающие бетономешалки, опалубки с раствором, прикрывая глаза от сварки и здороваясь с людьми, они не торопясь поднимались вверх. Алексей перекрикивал грохот и на пальцах показывал Алу, где стоял флигель, служебные постройки того времени, колодец. Местность по картам он изучил досконально.
— А вот там, в торце здания, где приблизительно стоит ваш друг, располагалась часовня! — показал Алексей. — Загадочное сооружение! Его ни на одном плане конкретно нет, но упоминается постоянно, — он ткнул в сложенную пополам карту. — Видишь пунктир? Вроде намек на эту самую часовенку…
Иван Николаевич заметил коллег. Он наклонился к Боре и что-то сказал, указывая в их сторону. Щербаков поднял голову и радостно замахал рукой.
Стараясь не соскользнуть с узкой тропинки в глубокий снег. Ал с Алексеем наконец добрались до
