остатки святой воды, не вместившиеся в бадейку.
— Федя, ау!
— А?!
— Ты хоть маленько поспал сегодня?
Он разулыбался:
— Веришь, Ал, мне не до сна.
— Понятно. Прими мои поздравления.
— Это тебе спасибо, Ал. Огромное спасибо!
— С чего бы это?
— Не скромничай. Ты так вовремя сказал о моем общежитии. Неужели правда, мне дадут квартиру?
— И не сомневайся. Во-первых, слово генерала, во-вторых, он же не личное жилье отдает, государственное.
— Да-а, — сладостно протянул Федор. — Нынче квартиру получить — чудо. А так я бы всю жизнь на нее пахал…
— Ну и забот у тебя нынче, Федя. Форму с серой на хаки менять, мебелью обзаводиться… Ведь у тебя ни хрена нет, ни кровати, ни постельного белья, ни стиральной машины?
Но будущие хлопоты не омрачили черты лица бывшего капитана милиции и нынешнего коллегу Алексея Берега. Федька сиял, как рыжее солнце.
— Пустое, Ал! Было бы куда, а что — найдется. Вначале можно и казенным имуществом попользоваться.
— Ладно, новосел, ты хоть знаешь, куда мы едем? Он посмотрел на дорогу.
— В «Соломенный»?
— Да, но не совсем.
Ал в коротких штрихах обрисовал ему падение Щербакова в загадочную яму.
— Темнеет, — добавил он, завершая описание, — надо помешать.
— А почему ты об этой дыре генералам не рассказал?
— Они мне не отцы родные. Я много чего им не говорю. Знаю, не помогут. Например, откуда берутся вампиры? Мы их можем на дню десятками мочить, поскольку грамотно экипированы, а они опять полезут. Что же мне, всю жизнь в этом городе сидеть и за твоей карьерой наблюдать? Не-ет, брат, своих дел полно, сына растить, например.
— Я надеюсь, у тебя есть какие-то идеи?
— А у тебя?
— Нет, — откровенно признался Будников. — Но полагаю, все должно скоро закончиться. По крайней мере, та угроза, которой была пропитана атмосфера города, рассеивается. Я чувствую… Ты же знаешь?
— Знаю.
— И неужели в твоей умной голове никаких соображений?
— Почему? Есть. Особенно одно. И эта мысль мучает меня уже два дня, но ее я даже тебе не скажу.
Федор вдруг обиделся.
— Я думал, мы друзья…
— Не серчай, Федя. Друзья-то друзья, но люди мы с тобой абсолютно разные и все из-за твоего менталитета…
— Чего-о?!
— Из-за менталитета, — повторил Ал, — где слово «мент» — главное. Ты милиционер, Федор. До мозга костей милиционер, а я волею судьбы вырос в криминальной среде, и меня воспитывали самые натуральные бандиты.
Капитан ахнул и распростер удивленные очи. Они у него были голубыми.
— Красивые у тебя глаза, Федя. Девки, небось, штабелями валятся. Но у моей жены красивше. Кстати, она родная племянница самого главного атамана, упокой Господь его многострадальную душу.
— Как?! Ольга Константиновна урка?!
— Не совсем. Она попала в банду, как говорится, «в конце войны», и сохранила чистоту девичьих помыслов. Но это никак не влияло на ее меткость.
Новая информация отвлекла Федора от личных грез.
— Не понимаю… Она, что, стреляла в людей?
— Ошибочка вышла, гражданин начальник, здесь вопросы задаю я. Но советую вспомнить, как сердечно и благожелательно относятся к нам с Олей наши добрые генералы. А им, Федя, известно все.
— А к тому, капитан Будников, если мое сомнение окажется на поверку правильным, ты свое ментовское благочестие засунешь куда подальше. Договорились?
Они уже переехали мост и поднимались в гору к гостинице.
— Я не знаю, о чем ты…
— Поверь на слово, ничего дурного. Притом, это всего лишь сомнение…
Ал не стал подъезжать к главному ходу гостиницы, сразу повернул на дорогу, ведущую к стройке и к служебным воротам. Но и ворота он миновал, притормозив возле дверей строящегося здания, со стороны двухэтажного торца. На стройке никого не было. Пересменка…
— Собирайся, — велел он Федору. — Канистру не забудь. В случае чего, будешь поливать из нее, бензином.
— А остальных мы что, с собой не берем?
— Федя, за последние полчаса ты стал излишне подозрительным, а это тебя сковывает. Расслабься… Во-первых, та темница очень маленькая, все не поместятся. Во-вторых, наша задача минимальная — разведка. Мы только проверим мою догадку — там ли гроб?
— В той дырке?
— Нет, Федя, не в той, — Ал был терпелив, как Макаренко с трудным подростком. Сам накачал парня, чтобы отвлечь его от грез, вернуть боевой дух и быть постоянно настороже. — Кстати, я тебя не неволю…
— Ты с ума сошел, Ал?! Давай, вперед!
— Есть, товарищ капитан!
Внутри дома было почти темно. Федор включил фонарь, но Алу света хватало. Вокруг можно было различить недостроенные стены, перекрытия, обозначения отдельных помещений. Работы было еще — конь не валялся. Осторожно обходя мусорные кучи, они подошли к противоположному торцу. Тишина…
— Ребята! — позвал Ал. — Вам привет от Ивана Николаевича!
Из темноты молча возникли двое. Федор от неожиданности чертыхнулся.
— Все спокойно? Никто там не шарился?
— Никак нет, — доложил один из бойцов.
— Спасибо, свободны. Передайте своему командиру, но только ему, у нас все в порядке. Помощь пока не нужна.
— Есть! — оба отдали честь и пропали в темноте здания.
— Ну что, Федя, с Богом! — охотники перекрестились.
В сумерках дырка в снегу казалась еще более зловещей, чем днем. Жердь, посредством которой извлекли Ала на свет, лежала рядом, где ее оставили. По ней, стараясь не шуметь, мужчины спустились под землю. Сначала — Ал, чтобы принять у Феди канистру со святой водой и подсобить ему. Фонарики включили одновременно.
— Видишь? — спросил Ал шепотом, водя фонарем по стенам.
— Да, — его луч шел вслед за моим, — аккуратная работа, человеческая. Корни мало что порушили.
— А здесь?
Ал высветил стену за их спинами.
— Ого! — сказал Федя, обернувшись. — Гладкая. Ни одного корешка.
— Как ты думаешь, почему?
