Говорили, благопристойно скончался, во сне. А его папаша, значит, геройски…
Молодой человек стал бледнее раненого Гаева. Его затрясло и, кажется, он был готов, как кисейная барышня, упасть в обморок.
Анна это сразу заметила.
— Пашка, ты что, нарочно?! — закричала она на супруга. — Он при виде родного дома потерял сознание! Хочешь, чтоб его опять кондрашка хватила?!
Павел Иннокентьевич испугался не на шутку.
— Да нет, ни в коем случае… Сам не знаю, что на меня нашло. Я так обрадовался, когда увидел Лешу. Так обрадовался…
В это время Ольга взяла своего доблестного рыцаря за руку, и он ощутил невероятное тепло, которое мгновенно растеклось по его телу, и сразу успокоился. Теперь Ал с удивлением воззрился на девушку и увидел, что она поражена не меньше его. Тоже, наверное, что-то почувствовала.
«Да-а, краса-девица, — подумал он, — видеть, мы с тобой крепко повязаны».
А вслух сказал:
— Все в порядке, Анна Игнатьевна. На этот раз обойдемся без кондрашки. И вы, Павел Иннокентьевич, успокойтесь, я вас узнал… Я вас вспомнил. Смутно так, но вспомнил. Извините, у меня определенный период жизни выпал из памяти. Но вас, как видите, вспомнил. Здравствуйте.
— Что? — не понял Гаев.
— Здравствуйте, Павел Иннокентьевич.
— А-а, здравствуй, Леша! Ничего, что я на «ты»?
— Конечно…
Они приподнялись и через стол пожали руки. Кстати, у обоих слегка кружились головы. У Павла Иннокентьевича — от раны, у Ала — от пережитого потрясения. Поэтому, сев на место, они вновь принялись за пирожки.
— О, как наворачивают, — довольно сказала Анна. — Мужики!
На столе появилась новая гора пирожков! И когда успела?
— Присоединяйся к ним, Олечка, не робей…
— Уф! — вздохнул Павел Иннокентьевич и виновато посмотрел на Ала, когда, обожравшись пирожков, все перебрались в комнату. — Я ведь, Леша, тоже вскорости пропал. Сначала думал, меня на повышение перевели. Гордился, идиот… А когда увидел, в какие жесткие условия меня поставили, даже с Анечкой переписываться не мог, сообразил: что-то здесь не то. Прикинул, что к чему, и стало ясно, не из-за таланта моего меня перевели, а из-за собственной кретинической бдительности. Подался на старости лет в Павлики Морозовы.
Он горько усмехнулся, глянул на жену. Анна Игнатьевна ласково тронула его остатки волос.
— В событиях, о которых я слегка упомянул, но сейчас, Леша, не буду вас больше расстраивать, участвовал один человек. Мой однокурсник. Был он младше меня, поскольку я поступил в институт после армии, да и учился он с нами недолго, тоже куда-то исчез. Встретился я с ним здесь… И не он меня увидел, а я его. Но что интересно, он носил другую фамилию. Хотя был в военной форме и ходил в чине капитана. А у нас же тут все засекречено-пересекречено… Вот я, дебил, и накатал телегу в соответствующие органы. Видать, не на того накатал.
— С вами еще хорошо обошлись, Павел Иннокентьевич.
— Почему, Леша?
— Могли бы просто несчастный случай устроить.
— Типун тебе на язык! — возмутилась Анна.
— Алексей прав, Анечка. Меня Бог миловал.
— И как фамилия того капитана? — спросила Анна.
— Прокопьев. Я еще почему запомнил, его вечно путали, Прокофьевым называли, как композитора. Он обижался.
— А другая? Под которой он сейчас? Может, я его знаю?
— Прости, запамятовал. Она всего один раз прозвучала в связи с совершенным им подвигом, — Павел Иннокентьевич вдруг спохватился, как будто сказал лишнее, и торопливо продолжил: — Впрочем, это уже не существенно. Может, его давно уже здесь нет, перевели куда-нибудь, как меня, на повышение, и сейчас он в подполковниках ходит. Столько времени прошло…
— Я не поняла, Паша, к чему весь твой рассказ про Прокопьева?
Павел Иннокентьевич пошлепал здоровой рукой по плешивой макушке:
— Дело не в нем. Все мы прекрасно понимаем, что охотились не на Леона, а на тебя, — Гаев красноречиво ткнул пальцем в сторону молодого человека. — Вы появились почти одновременно. Сначала Алексей, затем Леон. Кто-то что-то перепутал и похитил твоего друга, думая, что похищает сына Юрия Матвеевича.
— Зачем им я?!
— Уточняю. Им нужен именно сын Юрия Матвеевича.
— Хорошо, зачем им сын Юрия Матвеевича, то есть я?!
— Не буду вдаваться в подробности, но это связано с гибелью твоего отца. И поэтому, я думаю, Леон находится сейчас не в милиции, не в КГБ…
— КГБ сейчас нет.
— Неважно. Он находится там, где я тебя видел в последний раз.
— Ты хочешь, чтобы Ал отправился
— Его воля…
— Моя! — твердо заявил Ал. — Я готов.
Ольга все время молчала, внимательно слушала, но когда Алексей произнес эти слова, она взяла его под руку, и он снова ощутил приятное тепло.
Анна с улыбкой оценила милую парочку, расположившуюся на старом диване.
— Ты хоть знаешь, где это находится? — спросила она и поправилась. — Вернее, помнишь?
Он пожал плечами:
— Расскажешь — сориентируюсь.
— Вряд ли. Придется мне с тобой идти.
— А вот и нет. Ты должна быть возле Павла Иннокентьевича. Мы с Ольгой пойдем.
— Как?! Ты потащишь в дебри девушку?
— Аня! Если ты выстрелишь из своего шарабана, а следом из пистолета — Оля, ее пуля сшибет твою.
Ольга без лишней скромности согласно кивнула, и Анна профессиональный егерь, с уважением посмотрела на девушку. Куда охотнику до настоящего убийцы?
— Анюта, детка, ты забываешь, они же бандиты.
— Правильно, Павел Иннокентьевич. И в данный момент у нас с вами происходит сращивание научной интеллигенции с криминальной структурой.
— Бог в помощь, — махнул рукой ученый и вновь обратился к жене: — Нюра, доставай свои секретные карты.
Точно! У Анны Игнатьевны, как у лесничего, имелись планы собственных владений. У Деда, помнится, они тоже были. А поскольку здесь понатыкано всяких объектов, ясно, что на стенах карты не увидишь.
Бойцы вместе с раненым Павлом Иннокентьевичем склонились над столом, определяя театр будущих действий. По углам карт стояло жуткое количество печатей — грифы «Секретно», «Совершенно секретно» и «По прочтении — съесть!»
— Нарушаешь инструкции, Анечка? — сурово сказал Павел Иннокентьевич. — Хранишь дома государственные тайны.
— Ничего подобного! Они у меня на работе, в сейфе. А это ксерокопии, мало ли что? Каждый раз в город бегать? Видишь — понадобились.
— Отбой воздушной тревоги! — скомандовал Гаев, и Анна стала водить пальцем по карте.
— Следите за рукой, — велела она. — Вам нужно двигаться строго на север. За домом сразу тропа в
