— Гарнизонная гауптвахта, а до революции — епархиальная консистория. Поповская канцелярия.
— Интересная география. То богадельня, то консистория…
Артемьев на замечание не отреагировал.
— Я его как-то спрашиваю, а чего это вы, Карл Антонович, со вторым казино меня кинули? С Татарином связались? А он мне, знаешь, что в ответ? Вы недостаточно богаты, Александр Александрович, чтоб индустрией развлечений в городе заниматься. Это правда. У меня ведь другой бизнес, лес и речные перевозки. Зимой мы почти без дела сидим, так, мелочишка. Я ведь золото приберег, а в казино до фига грохнул, еще одно вряд ли бы потянул. Так он, хрыч, скаля свои желтые зубы, еще добавил, пусть между вами и господином Ишимбаевым здоровая конкуренция будет. Ха-ха-ха! Остроумно…
Ал его веселья не понял.
— Шура, а мне с этим Татарином можно побалакать?
— Нет. Потому, как нету, Ал, господина Ишимбаева. А значит, нет никакой конкуренции. Да и не было ее…
— Объясни.
— Дело в том, Ал, что отгрохали мы с Хасаном наши заведения, сели на бережок прибыль ждать, а нам — Отсос Петрович. Хрен, а не денежка! Бабки в казино рекой текут, а оттуда — ни струйки.
— Погоди, погоди, Шура! Я что, дурак?
— Нет. Ты все правильно понимаешь.
— Бумаги вы подписывали?
— Мы.
— Заведения ваши?
— По бумагам.
— А как же налоги, зарплаты, закупки и прочая мутотень?
— Никак! Понятия не имею! Вот конца года жду, когда налоговая на меня наедет.
— А как же Карл Антонович?
— Я его уже полгода не вижу, как казино открыл. Я-то сразу сообразил, что дело нечисто, в стороне держался. А Татарин молодой, азартный был, обрадовался, в натуре в прорабы заделался, чуть ли не каждый день на свою стройку ездил. Я видел те бриллианты — старинные, многокаратники. От их блеска у Хасана — огонь в глазах и дым из задницы. А когда с деньгами лажа произошла — притух… Пришел ко мне на толковище, давай, мол, нашего старичка за жопу прижмем. Я не против, а боязно. Он сам за дело взялся… И что? Нашли от господина Ишимбаева один костюмчик с документами: паспорт там, права… А в самом костюмчике вместо Татарина — пепел, не пепел — дерьмо сплошное…
— Как широко размахнулся любезный Карл Антонович в вашем городе?
— Мне известно, у него две гостиницы — «Сибирь» и «Соломенный Дворец». Еще одну затеял, возле моего казино, но что-то у него застопорилось. Одни стены стоят.
— И чьи же это развалины?
— Да мои же, мои! Все есть: и проект, и документация, а вот не строит. И денег не дает, и никаких приказов не поступало.
— А я был в «Соломенном Дворце». Ночевал. Там строительство вовсю идет, чуть ли не круглые сутки.
— Может, ту достроит и за эту возьмется… Тогда мне вообще крышка.
— А перепродать не пробовал?
— Пытался, — он поморщился, словно вместо коньяка хлебнул лимонного сока. — Ал, лучше не вспоминать… Да и покупатели вряд ли найдутся. Слухом земля полнится.
Ал вздохнул и через силу улыбнулся.
— Ну и дела у вас, Шура. Да вы что, на какого-то хилого дедулю управу не можете найти? Вломили бы пару раз — и все.
Артемьев смолчал и опять набил трубку. Дымил он как два или три паровоза… Даже у Ала от его ароматного табака в горле запершило.
Рабочий день давно кончился, и там, за окном, мерещилось космическое пространство, кишащее незатихающей пургой.
Наконец Артемьев произнес:
— Знаешь, Ал, чтобы вломить, найти надо. До меня слушок дошел, что этим делом и менты, и ФСБ интересовались. Ни фига — пропадают люди!
— Чего искать, когда я его сам видел?! Приятный пожилой джентльмен, ничего страшного.
— Ты прав, ничего страшного. Он это умеет — влюблять в себя. Веришь, нет, у казино никакой рекламы, ни прессы, ни телевидения, а лом стоит — попасть невозможно.
— А о нем самом пишут?
— Нет! Нигде ни одной строчки.
— Странно. В наше время слава — это деньги.
— Ему не надо.
— Где он хоть живет?
— Адрес неизвестен. О нем вообще ничего неизвестно. Я как-то полюбопытствовал…
Фразу Шура не закончил, махнул рукой и уставился в стену за спиной Ала. Казалось, он вот-вот расплачется. Алу стало его жалко.
Внезапно лицо Артемьева исказила злая гримаса. Он стукнул кулаком по столу, словно прогоняя злость, и неожиданно засмеялся.
— Ал, а мне в голову вдруг пришла мысль!
Мысль, которая якобы только что его озарила, уже давно сидела занозой в голове Ала.
— А не заняться ли тебе этим старичком?!
Именно это и ожидал услышать Ал. Сейчас зазвенит золото.
— А что? Веришь, идея классная! Тебя же здесь никто не знает. А что ты собой представляешь, лучше промолчим. Справишься, я тебе все его чертовы червонцы отдам. Клянусь!
«Динь-динь-динь», — послышался звон золота. Господи, почему я не бедный? Сейчас бы богатым стал… Там генерал баксами и евро шуршит, тут — бандит злато сыплет. На фиг мне мои фабрики, заводы и пароходы?! А не начать ли жизнь заново?!» — подумал Ал.
— Слушай, Шура, я видел, как Карл Антонович появился из-за занавеса в конце зала. Ты же казино строил… Что там находится?
Ал вдруг испугался, увидев как изменился взгляд Шуры. Он был полон ужаса.
— Что там, Шура? Дверца, комнатка, еще один зал?
Тог прошептал побелевшими губами:
— Веришь, нет ничего…
— Как это?
— А вот так — ничего! Глухая стена. Жуть?!
— Но ведь он откуда-то взялся?
— Ал, я тебе людей дам, у меня парни крепкие. Охрану мою просек? Одна Элла, секретарша, чего стоит. Я и ее для тебя не пожалею. Ты только скажи…
Глава 9
Ал наблюдал за дремавшим Малышом… Казалось, волк крепко спал, положив голову на лапы и смежив веки, однако стоило лишь чуть повернуть голову и более внимательно посмотреть на него, как он тут же приоткрывал глаза, как бы спрашивая, ну что, я тебе нужен? Это был трезвый мужской взгляд — полное отсутствие дремы или томной поволоки в зрачках, ни малейшего намека на сон.
Сейчас Малыш почти во всю длину раскинулся на заднем сидении, свесив в проход лапы и хвост. Никаких — «клубочков». Это он дома, в своем лесу, забился бы в промозглую нору и тихо трясся мелкой
