— Все необходимое привезет завтра Василий Константинович, как дорогой и любимый брат моей супруги. Видите, даже легенды никакой не надо сочинять.
— А остальной резерв?
— Тоже завтра. В ночную смену. И хорошо бы знать прогноз погоды.
— Обещают снова метель.
— Метель нам на руку.
— Метель?!
— Нам любая погода на руку…
Пока их тихие беседы неторопливо текли под журчание коньячка, распоряжения Сергея Сергеевича неукоснительно выполнялись. Буквально в течение часа были обнаружены два зеркала: одно в квартире мэра, другое на вилле банкира. Цветиков одарен не был. Видно даже у вампиров, лишенных всяких чувств, «правозащитник» вызывал некоторую брезгливость.
— У него что, фабрика по производству старинных зеркал?! — возмущенно спросил Василий Владимирович.
— Или склад, — добавил Михаил Моисеевич и со значением посмотрел на Ала.
Ал согласно кивнул, мол, уже размышлял об этом. Если сказать откровенно, склад антикварных зеркал волновал Ала меньше всего. Точило его душеньку другое, и все думал, что с ним делать, если это другое он обнаружит.
А с конфискованными зеркалами поступили просто, проявив обычную российскую смекалку. Скрутили их стальной проволокой стеклом к стеклу и сунули в сугроб на заднем дворе Конторы. Если что оттуда сможет вылезти, специалисты всегда рядом и как-нибудь разберутся.
Зима в том году в Сибири удалась. За несколько дней их пребывания в сей дальней стороне гости испытали и крутую метель, и бодрящий морозец. До настоящих морозов они, конечно, не дотянули. Морозы, как правило, начинаются ближе к Новому году и гоняют добрых людей до Крещенья, а то и долее.
Собираясь в поездку Ал, конечно, попытался кое-что разузнать об этом крае. Ведь для жителей европейской части России, Сибирь — нечто запредельное и великое, как космос. Не только для москвичей, которые считают, что за Домодедово или Мытищи земли кончаются, и путают Кострому с Калугой. Ой, да что там говорить, простым россиянам с российской географией — сложновато. Ал сам, что греха таить, пока нужда не подперла, Томск и Омск не различал. Читал не только справочную и научною литературу, но и произведения некоторых сибирских писателей, не звезд, типа Астафьева или Распутина, хотя и их тоже. Должен заметить, вот это патриоты! Нет, серьезно! Как начинают родные просторы описывать, чуть ли не на былинный лад переходят. «Эх, Сибирь-матушка, сторона холодная, вьюжная! Носятся над тобой ветра, косят по тебе дожди, а если небо синеет, то бездонно оно до прорвы» и так далее про россыпи звезд в вышине и одиноких, редких огоньках внизу…
Можно, конечно, иронизировать, но возвращаясь к минувшим событиям, так и хочется настроиться на торжественный тон. Мол-де, бывал Ал и в тропиках, и в огромных городах, лазал по горам и спускался в долины, а краше и мощнее края не встречал. Ал же не только до шурина полтораста верст отмахал, он, чай, на своем джипе до середины Сибири доехал, так что его впечатлениям можете верить.
Тут дело в самой стороне, писать о ней приземленно не получается. Она высится и колышется за твоим плечом да диктует те огромные по значению слова, коими о ней повествовать следует.
Вечер был тих и ласков, как нашкодивший кот. Ни дуновения, ни снежинки… Погода словно говорила: «Да, сорвалась маленько с петель, пошалила с забредшим ветром — с кем не бывает, хоть я и холодна, но не надменна, со мной можно запросто погулять, подышать воздухом, расслабиться». Что Ал с Ольгой и собирались сделать, но их планы сразу изменились, как только они вошли в «Соломенный Дворец».
На этот раз машин перед отелем стояло гораздо меньше, чем в прошлый приезд Ала, зато окна горели почти все, и он казался воздушным замком на фоне звездного поднебесья.
Олечка в восхищении ахнула:
— Ал, какая прелесть! Потрясающая натура! Давай здесь что-нибудь снимем.
— Давай. Какой-нибудь фильм про вампиров. Кассовый сбор обеспечен.
— Отстань ты со своими вампирами. Вот они уже где! — она провела ладонью по горлу.
— Ой-ой! Можно подумать, ты не кайфуешь, отстреливая эту нечисть?
Но Ольга мужа не слушала. Ее горящие глаза перебегали с башенок на балясины балкона, оценивали рустику — каменные узоры, вычурные эркеры.
— Вот это хибарка! Здесь надо снимать что-нибудь историческое, про декабристов, вроде «Звезды пленительного счастья».
— Ага… Декабристы влачили свое существование на рудниках, а тут обитали всякие бары да кошмары.
— Разве не декабрист отгрохал эту сказку?
Ал махнул рукой:
— Слушай, телевизорная звезда, снимай, что хочешь, хоть мультфильм. Ты сама все решаешь, мои советы тебе ни к чему.
Ольга повернулась к мужу.
— Как это ни к чему? — она вдруг бросилась на него и повисла на шее. — Глупый, я без тебя шагу ступить не могу.
Это точно: стоит ему сунуться в ее творческие дела, так сразу получит по носу — неделю синеть будет.
Ал подхватил ее на руки, и они с хохотом упали в сугроб.
Уже было довольно поздно. Неизвестно, какая предстояла ночь, поэтому на вилле они позволили себе несколько недолгих часов отдохнуть, обсудить семейные дела, поговорить о Юрочке и наконец поспать. Там они были одни. Алексей приехал в отель загодя и изображал инспектирующего архитектора, мол, ничего ли не порушено при строительстве. Федор сидел в засаде на квартире Левашова. Василий Константинович поехал навестить своих городских друзей. Короче, вольному — воля, спасенному — рай, чем они и воспользовались на всю катушку.
В гостинице они возникли, как Дед Мороз и Снегурочка.
В раскосых глазах портье сквозило легкое презрение, дескать, зря радуетесь, молодые, — нет свободных мест, ни в отеле, ни в ресторане.
— Добрый вечер, Зоя.
— Алексей Юрьевич?! А я вас и не признала!
— Надеюсь, мои апартаменты по-прежнему за мной?
— Да. Хорошо, что нас предупредили. А то вы ведь две ночи отсутствовали, могли и сдать.
— Как так? За неделю вперед оплачено!
Она расплылась в своей восточной улыбке.
— Будто не знаете? Порядки новые, а обычаи старые советские. Кто у нас когда с людьми считался?
Ал с Ольгой расхохотались.
Зоя внимательно посмотрела на супругу Ала.
— Сказали, вы с женой будете…
— Да. Это и есть моя супруга. Оля, познакомься, это Зоя, наш ангел-хранитель. Не она, так на улице бы ночевали. Да, Зоя?
Женщины улыбнулись друг другу.
— Красивая у вас жена, Алексей Юрьевич. Вот ваш ключ.
— Спасибо. У вас сегодня большой заезд?
— И не говорите. Команда спортсменов, да еще артисты.
Ал с Ольгой переглянулись. Этого им как раз не хватало.
— Какие артисты?
— У нас часто артистов селят. Отель-то престижный. У нас и Кобзон жил, и Лещенко с Винокуром. Однажды даже сам Киркоров… Но это еще до меня.
— А нынче кто?
— А нынче сплошь народные. Екатерина Васильева, Татьяна Догилева и мой любимчик Борис
