– Что же ты раньше молчал? Веди.
Вход в хранилище имплантантов был завален кусками пенобетона. С краю лежали два чистых обломка. Без пыли. Роман стал взбираться на кучу.
– Стой! Киреев, назад! Салль, – на пол.
Роман застыл на одной ноге, опираясь руками на обломки. Еле заметная белая нить лазерной растяжки протянулась под его правой поднятой ногой. Осторожно разгребая бетонную крошку, Олег извлек противопехотную мину. Вспоминая «солдатский минимум», отсоединил взрыватель. Максимальный заряд. Еще немного, и малышка оторвала бы Роману ногу вместе с мускульным усилителем, не помогла бы и стальная подошва шасси. Прежде чем сработать, подобные мины подпрыгивали до менее защищенного колена.
– Привет нам от Зимина. – Баталов отбросил взрыватель.
Мину поставили «зряче», мол, туда не ходи. На подступах к холодильным установкам новых камней без пыли было насыпано предостаточно. Баталов мог разминировать «подарки», но не сложные мины с системой поиска цели. На это и расчет.
– Хотят, чтобы мы вышли через пролом, – сказал Олег. – Просто толкают нас туда.
– Работа Джо, – произнес Роман. – Он профессиональный минер. Командир, сейчас направо.
Троица продолжала искать обходной путь к складу.
– Это не тот Джо, который предлагает скальпировать детей на выбор?
В сетке допреальности Баталова замигали точки, система опознала устройства. Тигры космоса нашпиговали проход датчиками движения, значит, впереди гостей мог ждать осколочный заряд направленного действия, а то и что похуже.
– Все назад! – крикнул Олег.
Повторять не пришлось.
– Хотят уложить нас на выходе, – произнес Роман. – Все. Я не знаю, куда еще можно пойти. Вернемся?
– А Фарма тем временем спокойно перебьет «Троян», – сказал Олег. – Затем дестроер взрежет хранилище, словно консервную банку. Кто перебил для Зимина призрак?
– Есть один уникум, по имени Гюнтер, Штейер, кажется, – ответил Роман, чувствовал он себя все хуже. – Щелкает Крэмберга как орешки.
Гюнтер Штейер – создатель боевого излучателя антиматерии – считался погибшим. Оказывается, все это время ученый находился в плену у боевиков, иначе пришлось бы предположить, что физиков- ядерщиков по имени Гюнтер и созвучной со «Штейером» фамилией, способных в полевых условиях Крикка очистить от допуска танк с электронной броней, пруд пруди.
– Нейрошлем существенно облегчит Гюнтеру задачу, – сказал Олег. – Времени у нас в обрез. Возможно, пара суток.
– Пробьем потолок? Я служил связистом в орбитальной обороне.
Баталов понял ход мыслей Романа. Подобраться к разбитому радару и попробовать восстановить связь с «Гелиосом», дать сигнал федералам. Но флаер с тиграми космоса наверняка висит над центральными корпусами. Замена пары антенн, и то была бы немыслимой роскошью, а тут полновесный ремонт радиолокационной станции.
– Мы пойдем другим путем. – Олег убрал бластер в кобуру. – Такого они не ожидают. За мной.
Перед ними была стена из пенобетона, судя по всему, усиленная углеродистыми соединениями. Это, конечно, не тяжелый бетон для ядерных реакторов, но достаточно прочный и термостойкий. Если применить плазмоган, процесс затянется, снаружи заметят и примут меры.
Оставался излучатель антиматерии. В этом случае прочность стены Олега уже не интересовала, его заботило другое: останутся ли он, Салль и Киреев в живых после выстрела аннигилятора, когда преграда исчезнет, или испарятся вместе с ней.
Баталов направил раструб излучателя на стену. Широкий проход должен был возникнуть в полуметре от пола, хотя насколько будет широка пробоина, предугадать было невозможно. Олег остановил луч лазерного прицела на той области стены, которая после удара гравидеструктора дала наименьшее число трещин. Салль и Роман встали подальше, практически у противоположной стены.
– Завалит, – предупредил Олег. – Не успеете выскочить.
Стрелять в подрубленном здании из аннигилятора было безумием, все равно что кидать гранаты в лифте. Девушка и бывший наркоман нехотя приблизились к стрелку. Баталов уперся ногами в пол, прижал приклад излучателя к плечу. Его и стену разделяло от силы метров десять, при этом излучатель антиматерии имел дальнобойность до трехсот метров.
– Готовы?
Баталов задал угол пучка, а также плотность и время потока излучения таким образом, чтобы суммарный поток антиматерии во время выстрела оказался минимальным.
Допуск разрешен. Смуглая Салль побледнела. Киреев сглотнул. Сейчас их похоронит этот самый минимальный выброс антипротонов.
«Долг тяжел как гора, – произнес про себя Олег главный постулат инструкторов по холодной нейтрализации. – Смерть легче перышка. Я – самый главный агрессор».
Баталов нажал на спусковую скобу плазмоаннигилятора.
Частицы антиматерии выбросило широким конусом. Перед выходом антипротонов пространство перед целью выжгло мощным потоком плазмы. Иначе антиматерия аннигилировала бы сразу, столкнувшись с частицами атмосферного газа, и мгновенно убила самого стрелка. А теперь антипротоны двигались к цели по пустому, свободному от любых иных частиц материи пространству.
Хотя «двигались» это слово не для войны, для учебников, в реальной ситуации оно мало что передавало. Если бы не шлемы, не только Баталову, но и Салль с Киреевым просто сожгло бы сетчатку. Стена беззвучно потонула в ослепительно-белой с малиновыми всполохами вспышке аннигиляции. Раздался свист, словно вытянули из пространства тысячи кубометров воздуха, затем – оглушительный хлопок. Пол дрогнул, заходил ходуном, стены вокруг начали оседать. Олег бросился навстречу раскаленному солнцу.
Выскочив из здания, Баталов развернулся с излучателем вправо. Бронетранспортер стоял там, куда Олег и направлял ствол. А куда ему было деться? До цели было метров сорок, не больше. Слишком близко. Палить широким конусом было опасно, но луч и без того был максимально сужен и уплотнен. Из-за бронетранспортера выкатился стальной щит со стволом крупнокалиберного пулемета посередине, замигал глазком лазерного прицела, повернулся в сторону Баталова. Еще секунда, и очередь разнесла бы экзоскелет космодесантника в клочья. Олег выстрелил, как ему казалось, почти в упор.
Резкая вспышка, жуткий свист сворачиваемого пространства и… раскатистый громоподобный хлопок аннигиляции, чудовищной силы выброс энергии из ниоткуда, с изнанки, с той стороны видимого мира. Бронетранспортер взорвался целиком, как будто в машине сдетонировал гигантский снаряд, или сама машина была одним снарядом. Кусков и тех не осталось. От эпицентра в стороны ударила волна раскаленного воздуха. Что-то кричала Салль, Баталов не мог ничего разобрать. Девушка просто вопила.
– На землю! Вниз! – Олег прицелился в остатки танка-призрака.
Он никого не видел, никакой угрозы, он вообще плохо соображал, ошарашенный мощью аннигилятора, который с легкостью пробивал в пейзаже огненные дыры.
Баталов выстрелил. Выброс антиплазмы. Башня танка-невидимки, остатки бронированного корпуса перестали существовать. Прятавшиеся рядом, в укрытии, стрелки бросились врассыпную и… исчезли. Аннигиляция частиц и античастиц произошла непосредственно в телах попавших под удар людей. Спастись от потока антиматерии было практически невозможно, разве что чудесным образом переместиться на сотню метров в сторону, оказавшись вне зоны поражения. Антиматерию нельзя было отбросить от себя, остановить или отразить каким угодно мощным силовым полем, броней, в отличие от плазмы или лазера.
Коммуникатор Баталова залился писком. Ранен? Сетка допреальности вспыхивала грозными значками: всплеск микрорентген. На месте аннигиляции в разы повысился общий уровень радиации. Слишком близко. Слишком мощно.
