– Выполняйте!
Полицейские встали по обе стороны от меня. Уолли осторожно положил руку на мое раненое плечо. Я не сопротивлялся, и мы двинулись в сторону камер. Путь лежал мимо Дейли, и у меня появился шанс.
– Мама здорова, Уолли? – как бы между прочим спросил я.
– Да, мистер Гарри, спасибо, – смущенно пробормотал он.
– Мой подарок на день рождения получила?
– Конечно.
Мне удалось отвлечь Уолли, что и требовалось.
Мы поравнялись с Дейли. Похлопывая себя по бедру ротанговой тростью, инспектор ждал, пока мы пройдем. Уважительные констебли держали меня неуверенно и некрепко. Я сделал шаг в сторону, толкнул Уолли, рванулся назад и освободился.
Полицейские не ожидали от меня подобных действий. Я бросился к Дейли и всем своим весом двинул ему коленом в пах. Пинок удался на славу и стоил того – чем бы ни пришлось впоследствии расплатиться.
Дейли подбросило вверх дюймов на восемнадцать, он отлетел назад и врезался в прутья решетки. Потом согнулся пополам, прижав руки ниже живота, и тонко завыл – как кипящий чайник с вырывающимся из носика паром. Я хотел выбить ему зубы коленом, но полицейские очнулись, оттащили меня в сторону и без церемоний заломили мне руку.
– Вы с ума сошли, мистер Гарри, – рассердился Уолли. Он так вцепился в мое больное плечо, что я заскрежетал зубами.
– Сам президент меня оправдал, ты знаешь, – крикнул я в ответ.
Дейли разогнулся, с перекошенным от боли лицом и прижатыми к паху руками.
– Это провокация!
У меня оставалось всего несколько секунд. Дейли, раскрыв рот, неуверенными шажками двинулся на меня, размахивая тростью. Голос к нему еще не вернулся.
– Если он упрячет меня в камеру, то убьет там…
– Заткнись! – взвизгнул Дейли.
– Он бы не осмелился на такое, если бы президент…
– Молчать! Молчать!
Гибкая трость со свистом рассекала воздух. Дейли умышленно метил по ранам, удары сыпались градом, щелкая, как пистолетные выстрелы. От немыслимой боли я судорожно корчился и непроизвольно вырывался из рук полицейских, продолжавших меня удерживать.
– Молчать! Убью, сволочь!
Дейли был вне себя от боли и ярости. Он снова замахнулся, и трость глубоко врезалась в незажившую плоть. На этот раз я не смог сдержать крик. Пошатываясь, Дейли отошел и полез в кобуру за пистолетом.
И тут произошло то, на что я надеялся: Уолли отпустил меня и рванулся вперед.
– Прекратите!
Он навис над тощим, скрюченным инспектором, разоружил его и отошел назад с пистолетом в руке.
– Приказываю не мешать! – ощерился Дейли. – Смотри, пожалеешь. Ты обязан…
– Свои обязанности я знаю, инспектор, – с достоинством ответил Уолли. – Убийство заключенных в них не входит. – Он повернулся ко мне: – Вам лучше уйти, мистер Гарри.
– Отпускаешь преступника… Я тебя, парень, в порошок сотру.
– У вас нет ордера на арест, – оборвал его констебль. – Как только президент подпишет ордер, мы доставим мистера Гарри куда следует.
– Черномазый ублюдок! – выругался Дейли.
Уолли посмотрел на меня:
– Уходите! Немедленно…
Дорога домой показалась бесконечно долгой, каждый ухаб болью отдавался в груди. Как показал бурно проведенный вечер, мои подозрения оправдались – то, что лежало на дне у острова Большой Чайки доставит массу неприятностей джентльмену вроде меня, не склонному искать приключений.
Смешно было даже предполагать, что Дейли успокоится. Едва его репродуктивные органы оправятся от потрясения, он снова попытается пустить в ход нехитрое электрическое устройство. Оставалось неясным, действовал ли инспектор в одиночку или за ним кто-то стоял. Я склонялся к тому, что игру он затеял на свой страх и риск.
Оставив пикап во дворе, я через веранду прошел в бунгало. В мое отсутствие заходила миссус Чабби и навела в доме порядок. На столе в банке из-под джема стояли цветы, а в холодильнике лежали яйца, бекон, хлеб и масло.
Я стащил с себя окровавленную рубашку и бинты. На груди и ребрах вспухли рубцы от ударов тростью, на раны было страх смотреть. Пришлось принять душ и наложить чистые повязки. Одеваться я не стал, а, пока жарилась яичница с беконом, в медицинских целях налил себе виски.
Усталость помешала расстелить постель – я рухнул поперек кровати, не зная, смогу ли после всего выйти в ночное плавание по графику, и провалился в сон до восхода солнца.
Наутро я искупался, запил две таблетки болеутоляющего стаканом холодного ананасового сока, съел на завтрак полную сковороду яичницы с беконом и решил, что смогу, хотя на мне живого места не было. В полдень съездил в город, закупил припасы в магазине миссус Эдди и вернулся на пристань.
«Плясунья» покачивалась у причала: Чабби и Анджело были уже на борту.
– Топлива в запасных танках на тысячу миль хватит, – сказал Чабби.
– Грузовые сетки приготовил? – поинтересовался я.
Он утвердительно кивнул.
– Сложил в парусной кладовой.
Сетки понадобятся, чтобы поднять на палубу объемистый груз слоновой кости.
– Не забудь куртку – ветер поднимается, на воде будет холодно.
– Не волнуйся, Гарри, о себе позаботься. Десять дней назад лучше выглядел. Как себя чувствуешь?
– Прекрасно, Чабби.
– Ну да, как моя теща, – проворчал он и больше допытываться не стал. – А карабин где?
– В полиции остался.
– Так у нас никакого оружия на борту?
– Оно еще ни разу не пригодилось.
– Все впервые случается, – нахмурился Чабби. – Без него голым себя чувствуешь.
Меня всегда потешала его одержимость оружием. Несмотря на объяснения и доказательства противного, Чабби истово верил, что скорость пули и дальность выстрела зависят от силы нажатия на спусковой крючок, и, когда стрелял, очень старался, чтобы пули летели быстро и далеко. Менее надежная винтовка, чем «Фабрик националь», вряд ли стерпела бы подобное обращение. Вдобавок он никак не мог заставить себя держать глаза открытыми при стрельбе. Однажды с десяти футов, израсходовав полный магазин – двадцать патронов, – он умудрился ни разу не задеть тигровую акулу метров пять длиной. Впрочем, хоть и не снайпер, Чабби Эндрюс от природы обожал все, что стреляло.
– Рейс непыльный, Чабби, морская прогулка, сам увидишь.
Он скрестил пальцы от сглаза и потащился полировать палубную латунь, которая и без того ослепительно сияла. Я сошел на берег.
В офисе туристического агентства Фреда Коукера никого не было, пришлось позвонить в колокольчик на рабочем столе. Фред высунул голову из задней комнаты.
– Добро пожаловать, мистер Гарри. – Он был без пиджака и галстука, рукава рубашки закатаны, вокруг пояса – красный резиновый фартук. – Заприте, будьте добры, наружную дверь и проходите сюда.
Задняя комната представляла собой длинный мрачный сарай и резко отличалась от офиса, оклеенного аляповатыми обоями и яркими рекламными плакатами. Вдоль одной из стен громоздились дешевые гробы. В дальнем конце парковался заезжавший через двойные двери катафалк. В углу, за грязной ширмой, стоял мраморный, как в морге, стол с желобами по краям и выпускным отверстием, через которое жидкость сливалась в ведро на полу.
