ты, Надя, посмотрела, какой! Высокий! Ну, не то чтобы уж очень высокий — в норме. Волосы русые, лицо белое, а глаза, знаешь, Наташа, голубые! Да-да! Да еще чуть синеватые…
— Ах ты мой си-не-гла-зенький! — нараспев проговорила Надя. — Где он? Покажи мне! Немедленно покажи! Иначе обедать сейчас уйду. Вот даю слово!
— Покажу. Насмотришься еще — никуда не денется. Да ты только не перебивай, дай до конца рассказать.
— А если мне интересно!
— Нет, Надя, так нельзя! У тебя такая глупая привычка — прерывать. Человек только начнет рассказывать, а ты — пожалуйста, обязательно вмешаешься.
— Ну, уж если и ты, Наташа, делаешь замечание, то я сдаюсь… Продолжай, Оля. Я буду как рыба.
— Так вот, девочки: я сегодня в его сторону всю смену поглядывала. А ребята наши злятся, ругаются, особенно Мазай. Ух, кажется, съел бы его глазами, а на меня даже трамбовкой замахнулся. Они с Васькой не поладили, не любят друг друга. А знаете почему? Вот слушайте. Позавчера в общежитии Васька к новенькому приставать стал, а тот его избил. Да-да! И здорово избил. Вот даю слово!
Надя даже руками всплеснула:
— Мазая побил? Да что ты?
— Ага. Как миленького. Повалил на пол и всыпал.
— Мазая же все ребята в училище боятся.
— В том-то и дело — все боятся, а этот не побоялся. А так, видать, парнишка тихий, застенчивый. Сегодня за всю смену ни с кем ни слова. Я смотрю на него и смотрю, а он заметил, покраснел и отвернулся. Вот Ваську не заставишь покраснеть. Ни за что! Васька — орел!
— А из-за чего же они подрались? — заинтересовалась Надя. — Не слышала?
— Тут большое дело. Целая история. Егора Бакланова из нашей группы вы хорошо знаете. Еще под Новый год его пироги да сдобнушки в общежитии ели. Помните?
— Конечно, помним. Как же! Ребята его Бакланом зовут.
— Вот-вот, из-за него все и вышло. В последнее время Бакланов совсем плохо работал. До того докатился, что даже в цех не пришел. Вот ребята и решили проучить, а этот, новенький, вступился за него. И, конечно, напрасно он это сделал, потому что и вчера и сегодня Баклан ни в цех, ни в класс не приходил. А сегодня даже не ночевал в общежитии. У нас все ребята уверены, что Бакланов сбежал. Но неизвестно куда. В общем, говорят, его начали искать…
Наташа прервала рассказ восклицанием:
— А я не верю!
— Чему не веришь? — удивилась Оля.
— Что Бакланов сбежал. Это же подлость! Понимаете, девочки, самая настоящая подлость!
— Вот вам и пожалуйста: Наташа рассердилась! — Надя картинно развела руками. — А сердиться не из-за чего, ведь Ольга не сказала, что побег — благородный поступок. Не сказала? Конечно, подлость, всем известно, а не только тебе, Наташенька! Но он, может, и не сбежал! Кто знает! Может, что-нибудь случилось с парнем. Вполне возможно.
— Нет, сбежал, — сказала Оля. — Правда. Говорят, вчера проснулись утром, а Егора уже нет. Даже сундучок свой бросил. Ясно, сбежал. В общем, ручаться за него нечего.
— Конечно. Разные люди бывают, — согласилась Надя.
А Оля вдруг переменила тон на игриво-веселый, схватила за руки обеих девочек и потащила к окну:
— Идемте! Новенького посмотрите.
Надя пошла без сопротивления, даже с видимым удовольствием, а Наташа стала упираться и рассердилась:
— Пусти, Оля, нехорошо! Я не пойду. Да пусти же!
Она с силой рванула руку и отошла в сторону, а Надю Оля подвела к самому окну:
— Смотри, вот он, прямо перед окном, формует. Видишь? Опоку набивает. И ни на кого не смотрит. Видишь?
— Вижу, — не спеша ответила Надя. — Ничего в нем особенного. Как и все мальчишки. А я, дура, послушала тебя… Думала, и вправду красавец невиданный. Давай отойдем от окна, а то заметит — загордится, скажет — девчонки липнут. Все они одинаковые. И хвастуны и зазнайки. Терпеть не могу!.. — И, уже забыв о Жутаеве, Надя зашептала: — Вот я вчера познакомилась с парнишкой — никакого сравнения! Просто небо и земля.
Оля широко открыла глаза.
— Ты — познакомилась? — спросила она. — Где?
— В городе. Совершенно случайно, даже ничего не думала. Суворовец, в старшем классе учится.
— Ты слышишь, Наташа, Надька познакомилась и молчит!.. Ты хоть расскажи, как знакомилась.
— Не я знакомилась, а он со мной знакомился. Иду, значит, по Советской улице, а сзади два суворовца, и слышу — про меня всё говорят, да громко, чтоб я слышала. Одним словом, хвалят. А я делаю вид, что никакого внимания. И вдруг поскользнулась — да как растянусь! Они оба под руки меня схватили, подняли… ну, и познакомились. Второй тут же ушел, а этот до самого училища проводил. Такой культурный, такой разговорчивый — одним словом, суворовец. Он тебя, Оля, знает.
— Откуда?
— Говорит, на катке катались вместе.
— Может, и катались, разве всех упомнишь…
— А он помнит, даже привет просил передать.
— Отдай ему обратно, да прибавь, что таких приветов — между прочим, с попутным ветром — я не собирала, не собираю и собирать не буду.
— Такой грубости я, конечно, ему не передам. Если бы ты знала, какой он парень!
— Напрасно стараешься расхваливать его, — вмешалась в разговор Наташа. — Чтобы так говорить о человеке, надо узнать его, а не так, как ты: разок побеседовала — и ну хвалить!
Оля поддержала Наташу:
— У тебя, Надя, между прочим, есть такая, знаешь, черта в характере — торопиться с выводами. Не успела еще разобраться как следует, а ярлычок готов. Да-да! И не возражай.
— А я не возражаю. Со стороны виднее.
Надя надула губы и отвернулась.
Наташа спросила:
— Оля, так ты говоришь, новенький сейчас работает?
— Да, формует.
— Но ведь перерыв! Наша смена свои часы отработала.
— А чего ты ко мне придираешься? Пойди у него спроси.
Наташа решительно подошла к окну, быстро посмотрела в него и отошла.
— А вы знаете, девочки, он и вправду молодец! Молодец! Вы видели? Все мальчишки собрались у печки, разговаривают, смеются, и, видно, ничего дельного, а он работает. Значит, не хочет зря время терять. Молодец! Вот тут, кроме хорошего, ничего не скажешь. Сразу заметно — не лентяй.
Надя хитровато улыбнулась:
— Слышишь, Ольга, меня только что отчитывала, а сама — пожалуйста: один раз глянула на человека, да и то сквозь окошко, а хвалит — не нахвалится.
— А я не очень-то и хвалю его. Ясно? Говорю об одном поступке. Разве такое осудишь?
— Тебе нравится? Ну, и хвали! А мне не нравится. Да ну их всех! Много чести будет из-за них спорить. Верно, Ольга? Я вот о чем, девочки, думаю. Обещал нам этот самый местком ордера на ситец. А где они? Обещал, да рук ие выпускал! Вот что: давайте, девчонки, поговорим с ним. А что, в самом деле? Не полагается — не обещай, а полагается — отдай.
Оля недовольно сжала губы:
— Можешь говорить одна, мы с Наташей уполномачиваем. Только, по-моему, спешить не к чему, никуда наш ситец не денется. Позже получишь — дольше новым будет.
Надя возмутилась:
