идет на верную смерть! а как спокоен! какое достоинство…
—
О чем вы, Осип Николаевич? — воскликнул я.
—
Ох, простите, простите, — залепетал он. — Я знаю, это тайна. Его высочество принц Георг… он полностью доверяет мне… Он-то и рассказал мне. Еще когда вы были в Твери.
—
Принц рассказал вам! — воскликнул я.
—
Да-да. Он тогда еще сказал: «Представляете, граф Воленский взялся покончить с Наполеоном. А тут попутно ее величество Мария Федоровна поручила ему разобраться со вздорными слухами…»
От нетерпения меня охватил озноб. Возникло предчувствие, что разрозненные сведения вот-вот сложатся в логичную цепочку.
—
Собственно я и упомянул об этом в разговоре с майором Бистромом. И он настоял, чтобы я непременно заехал к вам сюда, — продолжал сбивчивый рассказ генерал- провиантмейстер. — А я думал, вы в Теплом Стане…
«Ай да Бистром! И впрямь смышленый офицер!» — подумал я и не выдержав спросил:
—
Как вы узнали о Теплом Стане? — Но тут же сам и ответил на свой вопрос: — Ну, конечно же принц Георг!
—
Его высочество полностью доверяет мне, — повторил генерал Лоза.
—
Осип Николаевич! — воскликнул я. — А вы? Вы кому- нибудь рассказывали?
—
Нет-нет! Что вы?! — заверил меня генерал-провиантмейстер с подозрительной поспешностью, с беспокойством глядя то на меня, то на де Санглена, словно желал убедиться, что мы ему верим.
—
Осип Николаевич! — с нажимом в голосе сказал я. — Скажите, с кем еще вы поделились этой тайной? Поверьте, это крайне важно!
—
Ни с кем, ни с кем, — заупрямился генерал-провиантмейстер.
Он сжался, с замкнутым видом попятился и замер, наткнувшись на подоконник. Я едва сдержался: хотелось схватить генерала за шкирку и встряхнуть. Но решив действовать хитростью, я промолвил проникновенным голосом:
—
Осип Николаевич, Москва кишит французскими агентами. И тот, кто владеет подобными сведениями, подвергается страшному, смертельному риску.
—
Нет-нет, — пробормотал Лоза. — Поверьте, это никуда не ушло. Я говорил с Сашенькой… но я сразу предупредил, и, поверьте, она никому ни слова… это уж точно! Я просто сказал ей, какого удивительного человека встретил! Я имел в виду вас! Я сказал: многие идут воевать, но каждый в душе уверен, что останется жив! А тут такая миссия, когда шансов выжить практически нет…
—
Хорошо-хорошо, — перебил я генерала. — Кто она, эта Сашенька?
—
Это она и есть, — ответил он тоном, подразумевавшим, что я и сам должен был догадаться, о ком идет речь.
—
Та самая загадочная дама, нарушившая покой ее величества Марии Федоровны? — уточнил я.
—
Да-да, — подтвердил Осип Николаевич. — Сплетни, что дошли до Марии Федоровны, это же о Сашеньке… И я сказал ей, что вот вы, такой человек… у вас такое задание… а вам пришлось разбираться еще и с этими сплетнями из- за того, что Сашенька однажды прокатилась в карете…
—
Имя! Имя! Как ее имя?! — перебил я генерала.
—
Сашенька… графиня Селинская…
—
Графиня Селинская! — поневоле сорвалось с моих
уст.
—
Вы знаете ее? — удивился генерал-провиантмейстер.
—
Но как же граф Селинский? — спросил я.
—
Я говорил об этом. — Эти слова Осип Николаевич произнес так, словно хотел напомнить, что уже покаялся в этом грехе.
«Не зря он подолгу молится. Бог простит, а Отечество — вряд ли», — подумал я, припомнив, что генерал задержался в храме Воскресения Христова у престола покровителей семейного очага святых мучеников Гурия, Самона и Авива.
—
Супруга графа Селинского — иностранная поданная, — сказал я. — Насколько я знаю, они давно не живут вместе, по сути, их брак превратился в фикцию.
—
Я не имею чести знать графа Селинского, — сообщил генерал- провиантмейстер. — И в этом смысле перед ним моя совесть…
—
Бог с вами, Осип Николаевич, — вздохнул я. — Неужто вы думаете, что нам есть дело до ваших отношений с рогоносцами?
—
Вот так-так, — произнес директор Высшей воинской полиции. — А где же сейчас ваша дама?
—
Снимает флигель на Швивой горке у господина Рыскина, — вместо генерала ответил я. — Под именем мадемуазель Лоран.
—
Да, это так, — подтвердил Осип Николаевич. — Она опасалась, что граф Селинский разыщет ее. Но откуда вы знаете?
Любопытство в его глазах смешалось с испугом.
—
У господина Рыскина ее и впрямь никто бы искать не стал, — сказал де Санглен и, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил: — Он содомит.
—
Фу, — выдохнул я, с отвращением припомнив прилизанного лакея и радушный взгляд хозяина имения на Швивой горке.
—
Но что с Сашенькой? Вы что-то знаете! — воскликнул всерьез напуганный генерал Лоза.
—
В Твери вы упоминали, что сгорел дом, — сказал я, — Выходит, вы отправили даму в Москву…
—
Да-да, — подтвердил генерал-провиантмейстер, — в тот же день. С нею был мой помощник поручик Ямушкин. Он отчего-то задержался и до сих пор не вернулся. Я, признаться, обеспокоен, какая-то нелепица с ним…
—
И не зря обеспокоены, — с нажимом в голосе произнес де Санглен. — Пройдемте в мой кабинет.
—
Но что с Сашенькой? — упавшим голосом повторил Осип Николаевич.
—
Не волнуйтесь, с нею все в порядке, — утешил его Яков Иванович и после небольшой паузы добавил: — Впрочем, не знаю, следует ли этому радоваться.
Де Санглен увел генерала Лозу в кабинет. Счастливый Яков Иванович уверовал в то, что напал на след польской графини, и с воодушевлением взялся допрашивать генерала- провиантмейстера.
—
Ну наконец-то! Посмотрите сюда! — дождавшийся своей очереди Ривофиннолли протянул мне бумагу.
—
Что это?
Я едва не подпрыгнул, прочитав первые сроки. Запись была сделана по-французски небрежным почерком: «Достоверные сведения. Франц Леппих в Москве. На него работает сто человек, а то и более. Изготовление зажигательных снарядов. Власти намерены сжечь город».
—
Вот это да! И вы молчите! — попрекнул я итальянца.
—
Так мне же слова не дали сказать, — фыркнул он.
—
Обнаружили у мадам Домерг? — спросил я.
—
Да, это записка ее мужа, — подтвердил Ривофиннолли. — Вчера допрашивал
