— Ну как?
— Плохо! — За дверью выступление не оценили. — Подвываешь много, и произношение у тебя какое-то смешное.
— Так я же грек! Эней меня зовут. Что бы ты понимал, деревенщина, на лучших сценах Афин именно так и декламируют.
— Оно и видно, что грек. Ладно, с профессией твоей мне все ясно, а вот деньги-то у тебя есть?
— Конечно!
— Ну-ка, позвени, а я послушаю!
Тевтонский Лев послушно отцепил от пояса мешочек с оставшимися монетами — хорошо, тот не потерялся в бешеной скачке, крепко-накрепко был привязан узлом под названием двойной булинь. Отвязал. Позвенел.
— Ну ладно, входи.
Дверь со скрипом открылась. Привратник оказался вовсе не сгорбленным старым рабом, а крепким мужиком лет сорока с завитой по римской моде бородкой и хитроватым взглядом. В левой руке он держал медную лампу, в правой — увесистую дубинку: на всякий случай, на дворе-то ночь.
— Не ты ли заходил третьего дня? — с подозрением осматривая незнакомца, поинтересовался он.
— А что, господин Валерий Флакк дома? — осведомился Тевтонский Лев, будто не услышав вопроса.
— Ага! — Привратник ухмыльнулся. — Так и знал, что ты к нему. Ну… ты ведь меня разбудил, вообще-то…
Ночной визитер намек понял и протянул серебряную монетку.
— Не знаю, как зовут тебя, уважаемый…
— Фелиций. — Денежка тут же исчезла. — Меня зовут Фелиций, я хозяин этого постоялого двора и таверны.
— А-а-а! Это ты любишь котов.
— Люблю, — с некоторым смущением улыбнулся Фелиций. — Когда-то бродячие коты спасли мне жизнь. Это длинная история, а то бы рассказал… Э! Послушай-ка, — вдруг напрягся трактирщик. — А ты, случайно, не беглый гладиатор? Не мое, конечно, дело, но…
— И много ты видел гладиаторов, способных читать Вергилия? — небрежно усмехнулся Виталий. — Да эти дубины ни встать, ни повернуться не умеют, а как рот разинут — хоть вон беги.
— Это правда! — хмыкнул Фелиций. — Да вот приходили стражники, предупредили про беглых.
— Беглые гладиаторы? — Беторикс в ужасе закатил глаза. — О боги! Это они что же, сейчас где-то здесь, в городе? Шатаются по темным улицам, шарят хищными взглядами, высматривают, кого бы ограбить, убить! О Юнона! Как же я теперь пойду домой? Видно, придется остаться у Валерия до утра.
— Он там с какой-то девицей, — предупредил хозяин. — Из гавани.
— Да и где ему других взять? — снисходительно улыбнулся Виталий. — Но меня ее общество не смутит, мне ведь тоже негде взять других женщин. А ведь я мог бы… О, ты бы знал, какие женщины на меня бросали взоры, когда я…
— Да уж, да уж, — перебил кабатчик, не желая до утра слушать актерское хвастовство. — Вон по той лестнице поднимайся… Постой! Все же невежливо будет вот так, без предупреждения, а слуги мои так крепко, сволочи, спят, не добудишься.
И этот намек визитер понял, и снова в желтом свете лампы сверкнул сестерций, на миг отразившись в алчных глазах хозяина.
— Ты постой пока тут… обожди…
Фелиций загрохотал по скрипучей лестнице, потом послышался настойчивый стук, недовольное бурчание… Гладиатор навострил уши.
— Ну, что еще за актер? А-а-а… Эней! Ну, пусть поднимается. Да, и принеси еще вина. Тот кувшин, что я прихватил вечером, уже пуст.
— Не беспокойся, все сделаю, господин.
Снова раздался скрип ступеней, потом голос:
— Эй, актер! Заходи, дружок твой, слава богам, еще не спит.
Гость поспешно поднялся и толкнул приоткрытую дверь.
— Не спишь, дружище Валерий?!
— Ты?! — Бывший ланиста аж подскочил на ложе, но тут же успокоился, прикрыл одеялом сопящую рядом девчонку и, приложив палец к губам, шепнул: — Пошли в соседнюю комнату. Потолкуем. Так это, значит, тебя повсюду ловят? И почему я не удивился?
— Не только меня. — Гладиатор уселся в низкое кресло и с удовольствием отпил вина. — Я же великий актер! Этот Фелиций, — Тевтонский Лев скосил глаза на неплотно прикрытую дверь, за которой любопытный кабатчик наверняка подслушивал, — у него есть связи в гавани?
— А что?
— Да мне бы нужно в Остию, в Рим.
— На корабле?! — Валерий округлил глаза. — Это же невозможно, сезон давно закончился.
— В гавани много судов.
— Ну… кормчие ведь не самоубийцы.
— У меня еще осталось три ауреуса!
— Три золотых? — Бывший ланиста нервно рассмеялся. — Боюсь, этой суммы не хватит, чтоб уговорить даже больного на всю голову шкипера!
— А уговаривать не надо, друг мой! Надо найти. Желательно грека.
— Ну, тогда ты доберешься только до Массилии, и то в лучшем случае.
— Прекрасно! Мне почти туда и нужно.
— И вот еще что… Значит, ты все же… Да не подслушивает там никто… впрочем, я сейчас закрою дверь. — Господин Ну встал и выглянул в коридор. — Никого нет.
— Что ж. — Беторикс с улыбкой развел руками. — Тогда признаюсь: это действительно я.
— Ну ты даешь, Тевтонский Лев! — Валерий всплеснул руками и испуганно поежился. — Ты хоть знаешь, что бывает с теми, кто помогает беглым рабам?
— Бывшей твоей собственности, — с усмешкой продолжил беглец. — Нагло отобранной каким-то нахальным пройдохой!
— Это и в самом деле так. — Ланиста выругался. — Отомстить следует.
— Я так и думал, что ты нас не выдашь.
— Не выдам… — Валерий осклабился и вздрогнул. — Ты сказал, нас?
— Да. Там, на улице, ждут еще двое.
— Только не говори, что это Альпийский Тигр и…
— Не скажу. Это моя подруга и галльский парень, ну, тот, упрямый…
Ланиста грохнул кулаком по столу, да так, что подпрыгнули кувшин и кружки:
— Жаль, остальные не разбежались! Нет, ну ведь все же боги обо мне вспомнили, раз помогли тебе!
— Нам, — напомнил Виталий. — Мои друзья ждут на улице, а там прохаживается ночная стража. Иногда с собаками. Нам нужно переждать, отдохнуть, переодеться…
— А как же хозяин?! Впрочем, подожди-ка… — Ланиста подмигнул. — Придется снова будить трактирщика, если он спит.
— Будить трактирщика? — насторожился гость. — Зачем?
— Ну, чтобы он разбудил служку.
— Ничего не понимаю!
— Ну и не надо понимать. Где, ты говоришь, ждут твои сообщники?
— Сообщники, тьфу! — Гладиатор фыркнул. — Слово-то какое некрасивое.
— Зато верное! — веселился ланиста. — Так где они ждут-то, говори!
Нужно было решаться. Виталий улыбнулся — Гай Валерий Флакк не должен подвести, слишком уж велик соблазн устроить конкуренту пакость. Да и сам он парень неплохой, к тому же собрался уехать из
