переименовали в «Соня на Сене», имея в виду под «на» не многострадальную Сенину шею, а место проведения медового месяца: своей квартиры у Сени на тот период не было.
Шутки приятелей так достали юного мужа, что он уговорил подругу жизни изменить название семейного предприятия. Китайская верноподданная, как всегда, мужу не перечила и перерегистрировала фирму под новым названием имени себя – «Пани Соня».
Со временем ее визиты на родину участились, и скоро о «Панисониках» заговорили не только в самом городке, но и в Воронеже. Техника, которую продавала пани Соня, работала, одежда после первой стирки не линяла, в общем, по сравнению с местной продукцией, привезенная шла за милую душу, Сеня еле-еле успевал менять лейблы.
– Соня, иди помоги, я уже палец до ладоней стер, – просил Сеня.
– Ты сло поду лав.
Слово «лав» ничего общего с любовью не имело, а вся фраза переводилась как: «Ты слона в посудной лавке видел?»
В маленьком сарайчике пани Сони даже для тощего Сени было маловато места, поэтому хозяйка компании продолжала держать себя на балконе, откуда и руководила производственным процессом в исполнении мужа.
Почему-то народ в первую очередь сочувствовал балкону, а не Сене.
А зря. На самом деле чернорабочему мужу приходилось не легче, чем балкону. Уже на следующий день после свадьбы пани Соня сняла с мужа розовые очки и напялила черные. Постепенно вся последующая жизнь Сени превратилась в сплошное черное пятно без полос.
Но как известно, у мужей, которых держат в черном теле, возникают черные мысли. Сожительство с ними приравнивается к прогулкам по минному полю без миноискателя. Только глупенькие жены, устроившись на шеях своих мужей, надеются, что лошадки им выданы навсегда и счастливы катать своих принцесс вечно.
Но не будем забегать вперед.
Еще ни одна женщина в мире не приняла мужа таким, какой он есть. Еще ни один муж не избежал бессонницы и сомнений по поводу психической полноценности своей избранницы.
Наверное, в Соне было что-то странное. А с другой стороны, кто из нас нормальный? Люди бродят по земле. Находят друг друга. Начинают жить вместе. Каждый старается подогнать второго под себя, под свои привычки. И каждому кажется, что привычки этого второго малозначительны или просто не от мира сего.
Самые большие проблемы с Соней возникали из-за языка. Я не понимал ее чириканье – хоть убей. Писала она гораздо лучше и важные вопросы мы обсуждали, как в генштабе – с бумагой и карандашом.
Когда она привезла переводчик, стало совсем легко.
Небольшая черная коробочка, но как она облегчила нам жизнь. Я даже не знал, что у китайцев такая штука есть. Они вообще горазды на изобретения: то порох изобрели, то переводчик.
Соня оказалась очень добрым человеком, скучала по родителям, по многочисленным родичам и периодически к ним ездила.
– Зачем тратиться на телефон, когда мои поездки оплачивают родственники?
Возвращалась она с подарками – одеждой, электроникой. Что-то мы оставляли себе, что-то продавали знакомым. Валерка тоже приходил несколько раз за шмотками и каждый раз отчаянно торговался:
– Сенька, ты настоящий спекулянт. Я же знаю, что тебе эта рубашка досталась бесплатно. Какой же ты кореш, если Ленкиным дочкам платьица просто так подарил, а с меня три шкуры дерешь.
– Ленка дочек растит одна, а тебе я предлагаю дешевле, чем в магазине. Чем ты недоволен? Можно подумать, что когда ты возил товар из Польши, раздавал его налево и направо бесплатно.
– Сенька, ты спекулянт и жмот. – Валерка отдавал деньги, но ворчал, не останавливаясь.
– Почему ты не отдал ему так? Он же твой друг? – спрашивала Соня.
– Он мой одноклассник. И очень завистливый. Если я отдам ему так, он станет завидовать еще больше.
Завороты Валеркиной логики Соне были недоступны.
И варить Соня не умела. У нее была какая-то проблема с руками и с координацией. Она наливала в чашку чай и била неимоверное количество посуды. Она ставила кастрюлю на плиту, но непослушная кастрюля падала на пол.
Но как ни странно, кроме варки, Соня умела все. Наша маленькая комната в общежитии блестела. А с пылесосом она управлялась вообще виртуозно. Чистюля – она чистюля во всем. Пылинку где увидит – затевает генеральную уборку. Мебель после полировочной пасты сияла лучше новой. Стулья, склеенные специальным клеем, больше не шатались и не скрипели. Стены, покрашенные какой-то необыкновенной краской, выглядели не хуже, чем после хваленых евроремонтов.
– Грязь – источник всех заболеваний, – повторяла Соня.
– Если поместить человека в стерильную комнату, он погибнет. Его организм потеряет способность сопротивляться, – не соглашался я.
– Пылинка пылинке рознь, – не сдавалась она. – Ты же не рассматриваешь каждую под микроскопом. Миллион пылинок – настоящие, а миллион первая может оказаться хищником искусственного происхождения. Этот хищник в твоем организме такого натворит!
– Сонечка, не фантазируй. Не уподобляйся Валерке. Это у него идиотская привычка каркать, что инопланетяне мечтают захватить Землю.
– Когда проблема защиты Земли решается с помощью пылесоса, я готова с ним согласиться. А вообще у меня есть идея. Давай-ка переделаем наш сарай и откроем там маленький магазинчик. Люди будут меньше носить в дом грязь, а я буду меньше надоедать тебе с уборками.
Отрывки из романа Валерия Мельникова «Двухголовая улитка»
Глава III
Вычитав в газете, что номерной завод планирует выпуск утюгов, пани Соня в очередной раз смоталась «та Кита». У знакомых перекупщиков она выторговала по дешевке начинку к утюгам, компьютерные блоки, позволяющие скачивать фильмы и еще какую-то электронную дребедень, назначение которой представляла весьма смутно.
Три недели заклеивал Сеня китайские иероглифы лейблами с «Панисоней», три недели упаковывал их группами в привезенные яркие пакеты. Три недели заливал на пакеты специальный сургуч.
Пани Соня все это время вела переговоры со снабженцами танкового завода.
Как известно, снабженцы, в том числе танковых заводов, по-китайски ни бельмеса не знают. Они-то и по-японски «арригато» произносят как «алиготе», а уж как называют Курасаву, стыдно повторить. Поэтому после литровой бутылки технического спирта с надписью «Саке», они с удовольствием приняли китайские коробки за японские, и через два месяца сотня ящиков из гаража тети Сони перекочевала на склады танкового завода.
На этом в нашей истории можно было бы поставить точку. Подумаешь, китайские. Мало ли отечественных утюгов устраивает короткое замыкание в первый же день после приобретения?
Проблема состояла в том, что коротких замыканий не было. А если из-за утюгов и случались пожары, то они тут были совсем ни при чем.
Впрочем, все по порядку.
Вначале дела шли как по маслу. Еще одна бутылка «Саке» помогла пройти приемные испытания. Комплектовщицы, знавшие японский и китайский еще хуже снабженцев, а русский со словарем, приложили к утюгам стандартные инструкции и отправили товар по магазинам.
Обладательницы танковых утюгов, привыкшие просто вставлять вилки в розетки, читать инструкцию по эксплуатации не собирались. Глажку брюк мужей они перепоручили своим великовозрастным дщерям. Юным акселераткам, победителям компьютерных игр, простая глажка брюк показалась скучной, и они решили совместить ее с просмотром телевизора. Каково же было удивление юных гладильщиц, когда на экране появились пыхтящие обнаженные тела совсем в недвусмысленных позах – подключенный к компьютеру утюг обходил фильтры, пассворды, блоки, запреты и демонстрировал на экране телевизора
