прекраснее матери Накатада!
— Это, безусловно, так, — согласилась госпожа. — Мать Накатада, конечно, женщина необычная, если правый генерал так беззаветно её любит.
Она поспешно начала готовить подарки к пиру.
Чествование императрицы-матери было устроено в последний день крысы, который пришёлся на двадцать седьмой день первого месяца.
Для этого праздника Масаёри приготовил шесть шкафчиков, ароматические вещества из аквилярии, мускуса, сандалового дерева, цезальпинии. В китайские сундуки, сделанные из древесины пахучих деревьев, были положены различные ткани и парча. Всё, начиная со шкатулок, сосудов для благовоний и лекарств, тушечниц, было приготовлено и уложено изумительно красиво. Платья, раздвижные перегородки, наряды для всех четырёх времён года, ночное платье, китайские платья со шлейфами, подставки для палочек для еды, вышитые салфетки, коробы для одежды, украшенные серебром, кото, украшенные росписью по лаку, рукомойники, серебряные чашки, тазики, шторы из аквилярии, серебряные флажки, подлокотники из аквилярии, ажурные серебряные шкатулки, створчатые ширмы, обтянутые китайским узорчатым шёлком, рамы для переносных занавесок из цезальпинии для зимы и красного сандалового дерева для лета — всё было редкой красоты.
Нечего говорить о том, что для каждого из времён года были преподнесены различные ленты к переносным занавескам, подушки для сидения, стулья. Кроме того, было приготовлено шесть столиков, золотые чашки с тонкой чеканкой, Масаёри позаботился обо всём без исключения.
Двадцать шестого дня семейство Масаёри отправилось во дворец к императрице-матери.
Все расселись в двадцати экипажах, десять из них были украшены нитками, десять были позолоченные и украшены листьями пальмы арека. Юные служанки, делающие причёску унаи, ехали в двух экипажах, в двух других — низшие прислужницы. В свите перед экипажами шла такая толпа, что казалось, будто там собрались все мужи страны, — сто чиновников четвёртого и пятого рангов, а шестого ранга — не счесть. Вторая жена Масаёри и дочери до Имамия были одеты в красные платья, красные с чёрным отливом на голубой подкладке платья и китайские со шлейфами из узорчатого шёлка. Атэмия, которой исполнилось пятнадцать лет, была одета в красное китайское платье, верхнее платье и верхние планы из белого узорчатого шёлка. Сопровождавшие её дамы вне зависимости от ранга были в зелёных и белых на зелёной подкладке платьях со шлейфами зелёного цвета, крашенными травами. Подростки и низшие слуги были все в трёхслойных гладких платьях.
Когда поезд прибыл во дворец, вторая жена Масаёри прошла к императрице-матери.
— Я давно уже не навещала вас, — сказала она, — особых новостей у меня не было, и мне не хотелось надоедать вам. Вдруг я узнаю, что вы нездоровы и даже принимаете лекарства, я испугалась и собралась было к вам, но в это время очень сильно заболела Дзидзюдэн, служащая в императорском Дворце, и я должна была ухаживать за ней.
— Ничего серьёзного со мной не было — обычный жар, — ответила мать. — А как себя чувствует Дзидзюдэн?..
Помещение для ночного пира было великолепно убрано, Приготовлена утварь для самых торжественных случаев. Всё сверкало драгоценными каменьями.
Гости начали сочинять стихи на темы росписи на ширмах[601] .
Глядя на рисунок, изображающий журавлей, которые в день крысы первого месяца танцуют на сосне, растущей на скале, Масаёри сложил:
— С радостью нынче смотрю
На сосну, что когда-то
На мощной скале проросла.
Сюда журавли
Строить гнездо прилетели.
На втором рисунке была изображена посадка деревьев в цветнике. Санэмаса сложил:
— Сколько б веков ни прошло,
Но даже садовник,
Каждый день видя деревья,
Взгляда не может насытить
Их красотой.
Третий месяц: изображение сосновой рощи, где проводится церемония очищения. Судзуси сложил так:
— В весенних горах,
Где свершаем обряд очищенья,
Сосновая роща
Хочет тебе передать
Своё долголетье.
Четвёртый месяц: изображение дровосеков, возвращающихся домой с ветками сакаки для праздника богов. Накатада сочинил:
— Нельзя сосчитать,
Сколько раз дровосек
Путь свой в горы свершал,
Чтобы ветки сакаки сломать
Для приношенья богам.
Пятый месяц: на ветвях цитруса сидит кукушка. Сукэдзуми сочинил:
— В моём саду
Среди цветов померанца
Кукушка мечтает
Тысячи лет
Здесь провести.
