— Из зарослей густых взлетели птицы,
И вмиг осыпались на землю лепестки.
Охотиться желание исчезло…
Как грустно, что весна
Должна пройти бесследно!
Накаёри сложил так:
— Так трогают сердце
Весеннего поля цветы,
Что, бросив поводья,
Я весь ухожу в созерцанье…
Бог с нею, с добычей!
Накатада сложил:
— Весь день сегодня
Провёл бы я
В открытом поле…
Что ещё утешить может сердце
Так, как цветы?
Юкимаса произнёс:
— Кто может думать,
Что бессердечен ветер? Даже он,
Сочувствием охвачен, медлит
Цветы осыпать на равнине,
С которой мы уйти не в силах.
Слуги открыли коробки с едой, другие принесли пойманных птиц.
Потом отправились на остров Тамацу[424], по дороге много народу вышло приветствовать господ. На острове развлекались и гуляли, а когда надо было возвращаться, Накаёри сложил:
— Ни души не насытив, ни взора,
Я должен отсюда уехать.
Только сегодня я понял,
Почему тебя так прозвали,
Остров Тамацу!
Судзуси произнёс:
— Кто может сказать,
Сколько уж лет
Набегают волны на берег
И нижут перлы на нити?
Остров, где жемчуг находят…[425]
Накатада сказал:
— Если бы волны
Не бежали в сторону эту,
Как узнали бы мы,
Что есть остров на свете,
Где можно добыть жемчуга?
Юкимаса сложил в свою очередь:
— Если недаром
Остров зовётся Тамацу,
То принесите,
О, волны!
Мне горсть жемчужин!
Сложив эти стихотворения, гости уехали с острова.
Наступил последний день третьего месяца, и в Фукиагэ был устроен пир проводов весны. Господа надели белые верхние платья на розовой подкладке и белые платья на алой подкладке. Пир вышел таким же роскошным, как и в другие дни. Вся утварь была новой, ещё ни разу не употреблявшейся. То и дело наполняли чаши и весь день провели в развлечениях.
Господа вышли на берег моря, где лепестки цветов вишни падали в воду и их уносило волнами. Стали слагать стихи на тему: «Провожаю весну».
Начал Накаёри:
— В воду упав,
Плывут, как парча,
Лепестки.
Зачерпнуть их на память,
Весны последний подарок?
