– Андрей! Ты почему еще не в ванной? Скоро приедут родители!
Эти слова заставили Андрея Ивановича подпрыгнуть и сбросить на лету остатки камзола.
Приземлившись в тапочки, Зорин, как ни в чем не бывало, прошествовал в ванную комнату, напевая тему вальса из «Спящей красавицы», умело растягивая слова: – «И-и-и, и вра-аг, бежит, бежит, бежит…».
За короткое время следования по коридору Андрей Иванович проанализировал имеющиеся у него факты последних событий и пришел к позитивным, на его взгляд, выводам. Эти выводы формулировались следующим образом: «Я, Андрей Иванович Зорин, неизвестно по каким причинам и за какие заслуги обрел необычайные способности. Эти способности условно можно разделить на три группы: „А“ – это способность перемещаться в пространстве незаметно для окружающих, не затрачивая, вообще никакого времени на эти перемещения. „Б“ – способность производить на свет любые предметы и явления по своему желанию. „В“ – такие способности появились после сегодняшнего, кошмарного сна».
Зорин продолжал анализировать, вспоминая новые подробности.
«Непонятным оставался только механизм запуска сотворения всего этого. Скорее всего, это мои мысли. Но не все мысли подряд, а мысли, выраженные определенным образом. Потому как перед моим фантастическим визитом к родителям я отчетливо помнил, что думал о них. Другими словами, чувствовал за собой конкретную вину за то, что давно их не посещал. Мое внутреннее чувство вины в это мгновение и породило сиюминутное желание увидеть их и, как результат, я оказался в прихожей отчего дома, изрядно напугав отца своим появлением. Хорошо, он не слабонервный, – усмехнулся про себя Андрей Иванович. – А то был бы еще тот визит. Так, с этим все понятно. Пойдем, дальше», – продолжал рассуждать Зорин, следуя по коридору.
«Картина эта – кстати, блестящая во всех отношениях копия – висит на стене моей спальни, и лак еще не высох. Я трогал ее пальцем. А учитывая те обстоятельства, что я при всем своем желании и любом изобилии красок и кистей никогда в жизни не сумею сделать ничего подобного, вывод будет следующий: мне подобным образом продемонстрировали, что теперь я могу делать все в этом мире. Границ нет. И эта картина является на то веским вещественным доказательством», – мысленно беседовал сам с собой Андрей Иванович до того момента, пока чуть не столкнулся в темном коридоре с Дашей.
– Пап, – отпрянула дочь в сторону, – подскажи, пожалуйста, где взять или найти нужный мне материал. Мы сейчас готовим спектакль в институте на день знаний. Мне поручили сделать послание любимому человеку на английском языке и перевести на русский.
– Ой, Даша, мне сейчас достанется от мамы, – стал отлынивать отец. Но, вдруг передумав, Андрей Иванович «включил полную скорость», завернул в комнату дочери, увлекая ее за собой.
– Я все понял, – четко и быстро произнес Андрей Иванович и, присев на стул перед письменным столом уже с карандашом в руке, занесенной над половинкой тетрадного листа, задумался.
Андрей Иванович раздумывал лишь одно мгновенье. А уже в следующее мгновение стихотворные строчки стали заполнять чистое пространство листа. Андрей Иванович вдохновенно писал слова всемирно известной песни по памяти на английском языке. По окончанию написания четверостишья он без остановки написал вольный стихотворный перевод, а ля Чуковский. На весь творческий процесс Андрей Иванович затратил не более двух минут. Затем он встал, протянул половинку листа, исписанного мелким, но разборчивым подчерком, дочери и стремительно вышел из комнаты.
Даша с любопытством прочитала следующее:
Далее следовало:
А потом шел вольный перевод следующего содержания:
– Во дает! Только во времена Леннона и Маккартни еще не было никаких SMS-ок, – прошептала Даша, глядя на закрытую дверь.
Между тем, факт отсутствия SMS-связи в «шестидесятых» отнюдь не беспокоил погрешившего против истины Андрея Ивановича и он, находясь уже в ванной комнате, продолжал думать о своей картине, висящей на стене спальни.
– Это уже результат, – рассуждал он, – и результат налицо. Кстати, интересно, она там еще висит? Или уже исчезла, также волшебно, как и появилась? Ладно, проверим скоро. Да, вот еще что. Надо быть предельно осторожным и думать, что думаешь. Как бы самому не просочиться в канализацию, – вспомнилось Андрею Ивановичу, и он закрыл дверь на защелку.
Глава 56
Все самое важное в жизни делается только во сне!
Лукьянов появился во втором салоне в сопровождении Веры Николаевны, Юлии и Уткина.
– Говори! – грозно пробасил Валенда. – У тебя получилось?
– Нет. Пока не получилось, – остановился в проходе между креслами Лукьянов. – Один из наших американских «друзей» самым подлым образом соскреб картину с крышки чемодана.
– И что? Ты же говорил, что все замкнул на себя? – допытывался Павел Васильевич. – Ты все время щелкал. Щелкни сейчас!
– Мои щелчки заблокированы! Я не могу установить связь с Лабиринтом. Замкнуть-то я замкнул, – объяснял Лукьянов, – но главный элемент всего этого – вход в Лабиринт – картина моего дяди. А теперь она уничтожена. И все летит к черту! И спасение Зорина, и возвращение домой на Землю.
Веселая компания не верила Лукьянову.
– И что? Совсем нет выхода? – поразилась Елизавета. – Но ты говорил, мы защищены от радиации, от гравитации, от…
– От всего, – продолжил за Елизавету Лукьянов. – Только не учел возможности человеческой подлости. Перед этим качеством я оказался бессильным.
Тут всполошилась Вера Николаевна:
– Как бессильным? Ты минуту назад сказал, что кое-что придумал, и что человеческий сон – это великая вещь!
– Да, придумал, – согласился Лукьянов. – Я сказал, что сон это продолжение Лабиринта. А Лабиринт это место где будущее встречается с настоящим и где получается одно сплошное прошлое.
– Ничего не поняла, – растерялась Вера Николаевна. – Говори яснее. Ты можешь или нет?
– Да, могу, – заговорил уже гораздо увереннее преобразившийся Юрий Петрович. – Мне сейчас надо быстро уснуть и попытаться…
– Ты это что? Серьезно? – справедливо удивилась Юлия Сергеевна. – Сейчас вот возьмешь и уляжешься спать? Приволок нас всех сюда, а сам – спать!
Американцы сидели, ни живы, ни мертвы.
– Юля! Дай мне сказать, – теперь уже горячился Лукьянов, сверкая красными ушами. – Да, лягу спать! И как можно быстрее. Только меня нельзя будить. Если проснусь – все будет кончено!
– Что надо делать? Говори! – включила командный голос полковник Зырянова.
– Меня срочно надо положить спать в бизнес-класс, из самолета всех убрать, – четко давал указания Лукьянов. – У входа оставить дежурить Валенду и Уткина. Остальных срочно за борт!
Каждая секунда дорога. Пока Зорин чего-нибудь не натворил. А сейчас надо срочно избавиться от этих, – Юрий Петрович указал на американскую делегацию.
– Как? – ужаснулся Валенда. – Застрелить всех?
– Я и не знала, что у меня такой кровожадный помощник. За борт их всех – на лунный грунт, – догадалась полковник Зырянова.
Американцы, предчувствуя недоброе, вскочили.
– Вперед! – громогласно возопил Валенда и первым ринулся на иностранную делегацию.
