переведешь, то паучка ты враз убьешь. И еще останется семь секунд». Так?
– Да, все так. А ты молодец! Все запомнила, – удивился Лукьянов. – И еще что-то про лампочку над диваном.
– Ты узнал, где этот диван? – обрадовалась Юлия.
– Да, я нашел его! – хитро улыбался Лукьянов. – Ты помнишь? Отец Зорина попросил нас помочь выбросить старый диван, а мы вместо этого затащили его на чердак. Правда, через три дня случился скандал, и диван все же выбросили. Но два полноценных вечера мы кайфовали. Вот, смотри, – Юрий Петрович указал на последний лестничный пролет. – Диван стоит на том же самом месте. Давай, туда!
– Да, это он, – подтвердила Юлия. – Что? Предпримем попытку номер два?
– А что остается делать, – согласился Лукьянов. – Где тут лампочка зажигается? Ага, нашел.
И он включил верхний свет.
Глава 62
Картина восстановлена
Шелестя перьями, Андрей Иванович неохотно отклеился от стульчика. Еле переставляя тяжелые ступни в потрепанных мокасинах, он стал подниматься наверх по лестнице, придерживаясь левой рукой за серые от пыли перила, которые были когда-то коричневыми. Стекла окон были темные и пыльные, и Андрею Ивановичу казалось: он видит полную Луну и звездное небо, но вся эта картина застревала в пыли, и разглядеть что-либо отчетливо не удавалось. Происходящее напоминало затянувшийся сон, из которого его вырвал голос Лукьянова:
– Присаживайтесь, Андрей Иванович! Вот, видите, наш старый диван на прежнем месте и его запах вы тоже помните.
Да, это, несомненно, был запах далекой юности. Особенный и неповторимый. Запах весны и предстоящего счастья. Андрей Иванович не мог не узнать этот запах, даже перемешанный с запахом цементной пыли на полу последней площадки после пятого этажа. Андрей Иванович осторожно присел на край дивана и ощутил, как застонали пружины в глубине.
– Что вы от меня хотите? Ради чего все это? – удивлялся Зорин. – Зачем весь этот маскарад с перьями. Зачем? Троллейбус с психами для чего? Двор. Звезды. Игрушка. Диван. Не пойму.
Андрей Иванович повернулся к окну, пытаясь увидеть знакомые очертания внутреннего двора и звездное небо, но стекло было таким пыльным, что ничего разглядеть не удалось.
«Какой-то свет, наверное, от Луны», – подумал Андрей Иванович.
В этот момент Лукьянов стал делать круговые движения указательным пальцем левой руки, как очищают заиндевевшее окно в троллейбусе, чтобы не прозевать нужную остановку. Андрей Иванович, внимательно следя за пальцем Лукьянова, невольно увлекся этими магическими круговыми движениями. Он отчетливо видел, как краска стены исчезает после каждого движения, а из обозначившегося неровного круга заструился яркий свет. Зорин даже привстал от любопытства.
Неровное пятно стало размером с форточку, и Андрей Иванович мог уже отчетливо видеть открывшуюся на обозрение панораму. Все видимое пространство было заполнено нежным светом лугового василька, и где-то внизу, там, где обычно располагалась хоккейная коробка, окруженная тополями, расположилась бело-голубая «Луна». Она выглядела совершенно чужой и была непривычно большого размера. Никаких звезд не наблюдалось.
Андрей Иванович повернулся за разъяснениями.
– Вот теперь я вижу, что до вас действительно стало доходить, – проговорил Юрий Петрович несколько устало. – Никакая это не Луна, как вам вначале подумалось, а белый карлик. Название у звезды довольно забавное для русского уха – Бумзик.
Андрей Иванович с тоской смотрел на звезду. Юлия тоже была удивлена до крайности:
– Это ты так лампочку включил? Да?
– Да, Юлька, включил просто верхний свет, и в результате – такое чудо! – сам до конца не верил Лукьянов. – Андрей Иванович, а вам нравится Бумзик?
Зорин повернулся, и Юрий Петрович увидел его глаза, потемневшие от злобы. В следующее мгновение Зорин вскочил и бросился к лестнице. Беззвучно белой пылью взорвалась первая ступенька лестницы от прикосновения его левой ноги. Потеряв опору, Зорин камнем рухнул вниз в черный провал. Туманность из цементной пыли повисла перед диваном театральным занавесом.
– Во, дает! – только и успел произнести Лукьянов.
Упав плашмя на площадку с пятиметровой высоты, Андрей Иванович должен был неминуемо разбиться насмерть от удара о бетонный пол, но результатом этого падения явилась его неожиданная мягкая посадка с последующим скольжением на животе. Пораженный этим явлением, Андрей Иванович все же сумел обратить внимание на то, что он скользит по какой-то огромной звериной шкуре с теплым мехом. Когда движение прекратилось, Зорин открыл глаза и обнаружил себя целым и невредимым на полу рядом с квартирой номер тридцать три на гигантском ковре из медвежьих, по всей видимости, шкур.
Зорин поднял голову и увидел на месте, где обычно располагается лампочка, удивительную картину. Под обшарпанным потолком квартирной площадки, погруженный в миниатюрную, размером с футбольный мяч, светло-сиреневую туманность, вращался вокруг своей оси ярко-фиолетовый «бильярдный шар». Не отрывая взгляда от поразительной картины, зачарованный Андрей Иванович осторожно перевернулся с живота и сел на пол, согнув в коленях ноги и опершись руками о ковер.
Переливчатая радужность объекта была преисполнена восхитительной прозрачностью и силой. Ничего подобного в своей жизни Андрей Иванович никогда не видел, и в этот момент он почувствовал, что у него зачесались глаза. Вместе с этой навязчивой чесоткой в глазах в нижней части живота Андрея Ивановича образовался маленький шарик. Этот горячий пузырек стал нетерпеливо подниматься вверх и, подобно, воздушному шарику, увеличиваясь при этом в размерах. Достигнув уровня сердца, шарик мягко надавил и лопнул, разлив по полости грудной клетки теплоту, породившую пронзительное чувство предстоящего чуда. Подобное с Андреем Ивановичем произошло однажды в далеком детстве в детском саду, когда из-за елки вдруг вышел Дед Мороз со Снегурочкой.
– Хочу сразу обратить ваше внимание, на тот факт, что вам только кажется, что до нее можно дотронуться рукой, – звучал, откуда-то сверху, голос Лукьянова, – уверяю вас, это не так. Сейчас Бумзик находится от нас на расстоянии одного миллиона километров. Это незначительное и пустяковое расстояние по астрономическим понятиям. Одна сто пятидесятая от расстояния Земли до Солнца. Но благодаря тому, что мы находимся в моем Лабиринте, мы можем наблюдать эту звезду в столь изумительном ракурсе – как игрушку на новогодней елке.
– Да, – согласился Зорин. – Игрушка на новогодней елке.
– Бумзик выглядит сейчас – как мячик для игры в гольф, – продолжал увлеченно Юрий Петрович, и теплота его голоса указывала на то обстоятельство, что само повествование о Бумзике доставляет ему удовольствие.
– Хотя радиус этого карлика почти равен земному, но масса, заметьте, составляет одну целую и три десятых от солнечной массы! – продолжал Лукьянов увлеченно, – Вы представляете! Вещество Бумзика имеет чудовищную, по Земным меркам, плотность. Один кубический сантиметр Бумзика весит десять тонн! Вы это можете себе это представить?!
Юлия и Андрей только развели руками.
– Космические объекты, подобные Бумзику, известны астрономам, как закономерный результат эволюции звезд главной последовательности, – торжественно звучал во мраке лестничной площадки голос Лукьянова. – И там, где мы сейчас находимся с вами, ни одно живое существо вселенной находиться не может. Но самое главное не в этом.
– Давай не тяни! – подбодрила Лукьянова Юлия. – Говори смелее, что там у тебя!
– Зорин! А ты знаешь, как называется планетарная туманность, центральной звездой которой является Бумзик?
– Не знаю, – честно признался Андрей Иванович. – А зачем мне это знать?
– Эта туманность называется «Красный паук», и именно в ней четыре тысячи лет тому назад сформировался импульс смерти, который в самое ближайшее время должен тебя поразить насмерть, так что от тебя даже мокрого места не останется.
– Откуда ты знаешь все это? – поразилась Юлия Сергеевна.
