доме он больше не мог, там все напоминало о его ужасной потере. Поэтому Вахтанг перебрался в «княжеский дворец», построенный на высокой скале, нависшей над селом, и теперь проводил здесь дни в полнейшем одиночестве, глядя на туман, медленно поднимающийся по утрам над долиной.
Сегодня туман был особенно сильным. Дом как будто утопал в молоке, не видно было ни села, ни быстрой речки, текущей в долине, ни дороги, плавно спускающейся вниз, огибая скалу, ни короткой тропинки, сбегающей между скалами к реке. Поэтому князь так удивился, когда под окном, у которого он стоял, появилась из белого облака женская фигура. И эта женщина шла к его дому.
Незнакомка была высокой и стройной, и насколько князь мог понять, одетой так, как одеваются знатные дамы в России. Соболья шуба, красивая шапочка из такого же меха, окружающая белое лицо — все было необычно для этого горного края. Князь поспешил навстречу гостье, гадая, кто это может быть. Когда он открыл дверь, женщина как раз протянула руку, чтобы дернуть за веревку, привязанную к дверному колокольчику. Князь посмотрел в лицо гостьи и обомлел.
Она была необыкновенно красива. Белая кожа, тонкое лицо с точеными чертами, большие черные глаза под высокими дугами тонких бровей. Потеряв дар речи, мужчина стоял, глядя в прекрасное лицо. Незнакомка, видимо, привыкшая к тому, какое впечатление производит на мужчин, улыбнулась ему обворожительной улыбкой и сказала:
— Я ищу князя Вахтанга, мне сказали, что он должен быть здесь.
— Я здесь, — глупо, от растерянности, ответил Вахтанг, и окончательно смутился.
— Приятно познакомиться, — сообщила незнакомка, протягивая князю унизанную кольцами тонкую руку. — Я графиня Печерская, у меня к вам деловое предложение. Может быть, мы зайдем в дом и обсудим его?
— Да, конечно, счастлив познакомиться, — сумбурно сказал князь и, чуть сжав тонкие пальцы, поцеловал Саломее руку. — Пройдемте в дом.
Он пропустил свою гостью вперед и залюбовался ее стройной фигурой. Женщина безошибочно шла в самую большую комнату дома, где был сложен огромный каменный очаг.
«Она бывала здесь раньше, — догадался Вахтанг, — идет, как по своему дому. Так вот в чем дело! Это — ее дом».
Графиня подтвердила его догадку. Протянув руки к очагу, она помолчала, собираясь с мыслями, и сказала:
— Я хочу купить у вас этот дом и все это село. Вам они, по большому счету, не нужны, а я хочу жить в доме моего деда, хочу, чтобы мои родственники вернулись к родным очагам. Назовите цену.
«Значит, она — осетинская княжна, — подумал князь. — Интересно, а муж у нее есть? Скорее всего, нет, раз она сама занимается делами».
Почему-то это его очень обрадовало. Решив все-таки проверить, он осторожно спросил:
— А что думает ваш муж по поводу того, что вы хотите сделать такую покупку?
— Я — вдова, — спокойно ответила графиня, — сама решаю, что мне делать, а что нет.
Бог услышал его! Это он прислал на порог осиротевшего жилища надежду. Князь на мгновение закрыл глаза, поблагодарил судьбу и принял, может быть, самое важное решение в своей жизни. Он посмотрел на красавицу и сказал:
— Я не продам вам этот дом и это село, но могу подарить на определенных условиях.
— На каких? — спросила Саломея, хотя уже знала ответ, прочитав его в глазах князя.
— Вы выйдете за меня замуж и родите мне ребенка, — сказал Вахтанг. — Вам сколько лет?
— Мне сорок, — сообщила Саломея, убавив себе три года.
— У нас на Кавказе женщины рожают до старости, — обрадовался князь, — а вы — совсем молодая.
Он смутился и с надеждой посмотрел на красавицу. Та молчала, и он сжал кулаки, готовясь услышать отказ. Но Саломея, рассчитавшая весь свой визит к князю Вахтангу до мельчайших деталей, просто заставляла того помучиться.
Еще за неделю до приезда в родное село она подробно разузнала о новом хозяине «княжеского дворца». Удача опять плыла в руки: богатый холостяк, к тому же страдающий от горя. Здесь самое время поработать умелой женщине. Сначала поразить роскошной внешностью, потом утешить, а потом уложить в постель. Наследников у абхазского богатея, слава Богу, не было, ни с кем не придется делиться. Саломея не спешила, она узнала, какой была жена князя, какими были его любовницы и где они сейчас. Поняв, что все многочисленные любовницы князя были простыми деревенскими женщинами, хотя молодыми и красивыми, графиня решила, что эти соперницы ей не страшны. Она возьмет лоском и шиком. Князь должен гордиться своей новой женой. Поэтому для визита Саломея выбрала соболя. Шубка и шапочка очень шли к ее белой коже и темным бровям, одного цвета с соболем.
Появившись из тумана, как волшебное видение, Саломея поспешила к дому. Она поднялась по тропинке, вырубленной в скале, чтобы ее было видно из окна большого зала с очагом. В холодный зимний день хозяин дома должен был сидеть у очага. Женщина поняла, что не ошиблась, когда мужчина открыл ей дверь до того, как она позвонила.
То, что он был потрясен при виде гостьи, Саломея поняла сразу. Приятным сюрпризом было то, что и ей сразу понравился этот крепкий, красивый мужчина. Его даже не пришлось утешать, видимо, он уже пережил самое тяжелое время и был готов возродиться к новой жизни. Князь Вахтанг даже взял инициативу на себя, сделав предложение.
Графиня мысленно поздравила себя с победой и поклялась себе больше не делать ошибок, держаться изо всех сил за то, что, наконец, достигнуто, а потом подумала о ребенке, и вдруг, впервые в жизни, ей мучительно захотелось родить ребенка, сына. Она теперь научена горьким опытом и больше не повторит своих ошибок, не будет пренебрегать ребенком, как поступала с Серафимом, и не будет развращать его, как делала с Вано. Может быть, она даже, наконец, поймет, что значит быть матерью, а если повезет, то и женой.
Саломея подняла глаза на напряженно замершего князя Вахтанга, улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой и спросила:
— Мы оформим это как договор?
— Мы сделаем все, что вы захотите. Я подпишу любые бумаги! — воскликнул князь, поняв, что сейчас его предложение будет принято.
— Ну, хорошо. Я согласна, — улыбнулась красавица. — Кстати, меня зовут Саломея.
Глава 20
До премьеры «Севильского цирюльника» в Ла Скала оставалось меньше недели. Сегодня был прогон в костюмах. Кассандре очень нравилось прелестное платье а-ля Мария-Антуанетта из серебристо-голубой парчи, которое сшили ей для первого акта. Жаль, что граф не видит костюм — и вообще жаль, что он не видит ее. За два месяца, с тех пор как Михаил вошел в ее жизнь, Кассандра так и не сумела пробиться в его сердце. Хотя так считать было не совсем справедливо. В сердце графа жил ее голос, только он, а самой девушке — живой, горячей, любящей — там места не было.
Печерский приехал вслед за ней в Милан накануне Рождества. Кассандра пообещала молодому человеку перед отъездом, что снимет для него свободную квартиру этажом ниже своей, утаив только, что дом принадлежит ей. Карета графа появилась перед дверями около полудня, и Кассандра радостно сбежала по ступеням, встречая друга.
— Добро пожаловать, Мишель, — весело сказала она, беря Михаила под руку, — квартира ждет вас, только, похоже, в ней давно никто не жил, мебель там пыльная.
— Спасибо за заботу, — улыбнулся, поворачивая голову на ее голос, граф, — я думаю, Аннет и Сашка справятся с этой проблемой.
— Пока они будут справляться, приходите к нам. С доном Эстебаном и сеньорой Полли вы знакомы. Можете побыть с ними, пока я не вернусь из театра, а можете пойти со мной на репетицию.
— Я бы хотел пойти с вами, — ответил граф, поднимаясь с помощью Кассандры по лестнице, — у
