Однажды, томясь от тоски, стала записывать всякие пустяки, невольно приходящие в голову, и в частности — каким бы я хотела видеть этот мир…
О, если б всегда Вечера были ясными, лунными, Все как один, А люди бы ведать не ведали, Что такое кромешная тьма… * * *
О, если б всегда Вёсны сияли цветами, Все как одна, И лепестки никогда бы Не покидали ветвей. * * *
О, если б всегда Бились сердца согласно — Все как одно. Чтобы не так, как теперь: Одни любят, другие не любят. Хотелось бы, чтобы люди наконец решили…
Кому побыстрей Этот мир стоит покинуть: Тому, кто забыл, Или, может, лучше тому, Кто оказался забытым? * * *
Что тяжелей: Любить того, кто покинул Уже этот мир? Или того, кто жив, но с кем Встретиться невозможно? О странном…
В этом мире Многое кажется странным, Вот, например: Вздыхаешь о ком-то, а он о тебе Вздыхать и не думает вовсе. * * *
В этом мире Многое кажется странным, Вот, например: Кто-то с миром расстаться готов и вдруг — Начинает цепляться за жизнь. Когда родители мои пребывали в беспокойстве, я, написав на листке бумаги строку из песни: «Средь каких утесов…»[65] и приписав собственную песню, послала матери…
Наверное, в прошлом Слишком строго судила я тех, Кто томится, вздыхает, И в этом мире возмездие Наконец настигло меня. * * *
Когда дни напролет Весенние льют дожди, Щемящей тоской Полнится сердце при мысли О том, как безрадостен мир.
