героическими усилиями ремонтников опять возрождался, чтобы через пару месяцев снова встать намертво под тихие причитания живущих выше второго этажа пенсионеров. Умудрённый непредсказуемыми повадками отечественной техники, Макаренко не стал испытывать судьбу и упругой кошачьей походкой заскользил вверх по лестнице. Томпсон не отставал, с удивлением разглядывая стены подъезда, на которых в тусклом свете загаженных мухами сороковаттных лампочек смутно угадывались слова ненормативной лексики, выполненные на родном английском языке.
Андрей остановился на четвёртом этаже и позвонил в одну из квартир. Пространство за обитой дешёвым дерматином дверью не подавало признаков жизни. Он подождал и нажал снова, на этот раз не отпуская пальца от кнопки. Примерно через минуту к заливистым трелям механического соловья примешался шорох, громкое сопение и недовольный хриплый голос:
– Кого там черти несут среди ночи?
– Открывайте, милиция.
Голос подумал, привел мысли в порядок и, не меняя интонации, поинтересовался через дверь:
– А я почём знаю, что ты милиция? Вон чего на улице творится, милиция сейчас в оцеплениях стоит, а не по квартирам шастает.
– Открывай, Востриков, открывай, – устало сказал Андрей. – Это следователь Макаренко. А будешь хамить?–?ты меня знаешь, сейчас быстро докажу, что я?–?это я.
– Так бы сразу и сказал, – пробурчал голос, и дерматиновая дверь, некоторое время пощелкав замками, нехотя отворилась.
Обладатель хриплого голоса оказался небритым мужичонкой в мятом домашнем халате и старых, изношенных до полной невозможности тренировочных штанах с пузырями на потёртых коленках. На широкой, как сковорода, физиономии выделялся мясистый нос, по бокам которого из узких щёлок поблёскивали глаза, мутные со сна и с похмелья. Однако мужик быстро пришел в себя и, усилием воли изгнав с лица сонную муть, цепким взглядом ощупал стоящих на пороге посетителей.
– Ну что ж, проходите, коли пришли, – дверь распахнулась пошире, и хозяин отодвинулся в сторону, прижимаясь к стене и пропуская в квартиру шибко габаритную пару. – Только учти, следователь, я уж год как откинулся и завязал вглухую.
– В натуре??–?вскинул Макаренко на хозяина удивлённо-невинные глаза.
– Ага, в натуре. И не фиг прикалываться, – мрачно сказал хозяин.
Он прошел на кухню и, усевшись на трёхногий табурет, демонстративно задымил вонючей «беломориной».
Макаренко без приглашения пододвинул себе второй табурет и уселся напротив. Томпсон поискал глазами туда-сюда и, не найдя ничего более подходящего, скинул со стола на пол рыбьи ошмётки и, подстелив газету, взгромоздился на край, отчего видавший виды стол жалобно заскрипел, грозя развалиться на составляющие.
– Кто это с тобой??–?спросил хозяин, косясь на нахального американца, уже чуток адаптировавшегося к российской действительности.
– Друг. Он глухонемой, так что при нем можно говорить обо всём. Только малахольный он малость. Как что ему не так покажется?–?сразу в рыло отоварит.
Томпсон вскинул на Андрея удивлённые глаза, но счел за лучшее промолчать.
– Ты, по ходу, дружков по себе выбираешь, – проворчал мужик. – И в каком инкубаторе вас таких кабанов выводят… Ну говори, зачем пришёл, а то мне завтра на работу.
– Грубый ты стал, Федя, неласковый, – задушевно сказал Андрей.
– А чего мне с тобой ласкаться? Два года по твоей милости шконку грыз…
– А ведь мог бы и пять получить, с твоим-то размахом производства.
– Мог бы. Но не получил.
– Не получил потому, что я не додавил. А то бы точно на всю катушку раскрутился.
Мужик угрюмо промолчал, с силой насасывая собирающуюся потухнуть папиросу.
– А я к тебе вот по какому делу, Федя. Мне два ствола надо. И срочно.
Хозяин квартиры поперхнулся, узкие щели глаз моментом превратились в круглые блюдца.
– Ну ты и шутник, старшой, – прокашлявшись, выдавил он. – Я ж сказал по-русски?–?завязал я. Тебе-то оно зачем? Или решил в киллеры податься?
– Это не твоего ума дело, – резко бросил Андрей. Он ещё не остыл после увиденного на улице, и нехорошие рефлексы, шевелящиеся где-то в подкорке, делали его плохим дипломатом. Он поднялся, сгреб ладонями ворот засаленного халата и хорошенько встряхнул мужика, отчего у того звонко лязгнули вставные зубы. – Ты меня утомил, Федя. Хочешь сейчас шмон по полной программе? Тогда и посмотрим, как ты «завязал».
– А санкция на обыск у тебя есть??–?прохрипел мужик, которого не рассчитавший силы Макаренко чуток придушил.
Следователь поднес к его носу внушительный кулак.
– Похоже на санкцию? Не зли меня, Федя, а то ведь огребёшь ни за что, а потом?–?иди, доказывай, что не верблюд.
– Ладно, отпусти, поговорим, – сказал Федя, хрипя уже не на шутку. – Задушишь ведь, беспредельщик.
Он тяжело рухнул на стул, потирая багровую шею.
– Тебе б с такими замашками не в менты, а в бродяги идти?–?цены б тебе не было, – проворчал он. – А какие гарантии, что ты завтра с моими плётками меня же на кичу не отправишь?
– Скажи, Федя, – прищурился Андрей, – что за меня в твоем кругу бродяги говорят? Если слышал, конечно…
– Что говорят… Ничего не говорят. Мент?–?он и в Африке мент, чего лишний раз на гнилую тему порожняки гонять? Ну ладно, ладно, не быкуй, шуткую я… За тебя-то? Ну… по крайней мере, никто конченым не считает.
– Правильно. И в суках продажных тоже не числюсь, верно? Так вот, Федя, век бы я к тебе с просьбой не пришёл, когда б нужда не заставила. А потому даю слово. Если поможешь?–?естественно, не за «спасибо», – то разойдёмся мы краями, как в море корабли, забыв про это дело. А не поможешь?–?не обессудь. Про твои недавние делишки я знаю достаточно, на пятилетку тебе точно хватит.
Мужик бросил на следователя злобный взгляд, но на большее не отважился.
– Какой марки надо ствол??–?буркнул он.
– Вот это разговор. «Макаров», естественно. Других нам по штату не положено.
– Из твоих «макаров» только ворон пугать… Два куска тебе это встанет. Баксов, естественно.
– А двумя кусками не подавишься??–?поинтересовался Макаренко.
Фёдор удивленно вскинул брови.
– Ну ты интересный человек. Тебе стволы надо небось не «мокрые» и не китайские? Причём ведь захочешь, чтоб номера не пиленые были? Совсем без номеров, то есть? А такие в Москве только два человека делают за немереные бабки. Себе в убыток, считай, работаю.
– Да, ты уж точно себе в убыток работаешь, – усмехнулся Андрей и повернулся к Томпсону:?–?Ну что, потянем две штуки за стволы?
На лице американца отразилась мучительная работа мысли. Макаренко поглядел выжидающе на напарника, побарабанил нетерпеливо пальцами по столу и только потом до него дошло:
«Эх ты, разговорился по фене. Он же не понимает ни черта».
Ухватив со стола клочок газеты, он нацарапал авторучкой «2000$». Томпсон клацнул разом отвисшей челюстью, потом вздохнул тихонько и, вытащив из внутреннего кармана кожаное портмоне, отсчитал необходимую сумму. В узких глазках Фёдора блеснули огоньки. Он сделал неуловимое движение, и деньги исчезли, как по мановению волшебной палочки.
«Наверное, старый уркаган где-нибудь подрабатывает факиром, – подумал Макаренко. – Мало того что баксы испарились. Интересно, куда он их засунул?»
Действительно, на хозяине квартиры, кроме халата и тренировочных штанов с зашитыми карманами, ничего не было. Но Федя, видимо, не боялся простудиться в холодную осеннюю ночь. Он нырнул в давно не видавшие щётки ботинки, накинул на плечи лёгкую ветровку и направился к выходу.
