Какой герой не мечтал, чтобы его подвиг был вознагражден любовью прекрасной женщины! В мудрых сказках так и водилось: богатырю в жены доставалась прекраснейшая из прекрасных. В жизни же все устроено менее справедливо...
Генерал Багратион, легендарный герой двенадцатого года... Его называли «львом русской армии». Солдаты его боготворили.
Но то была армия. Здесь Багратиону было полной мерой отмерено и преданности, и любви. Жизнь же мирная — короткие передышки между боями — обделила его теми обыкновенными радостями, что без всяких хлопот достаются большинству.
Между тем в этом стоике билось сердце, не менее других готовое обожать странное загадочное создание — женщину...
* * *
...Едва эта восемнадцатилетняя красавица появилась в свете, как за ней утвердилась слава отчаянной кокетки. В голубых, из-за близорукости по-детски беспомощных глазах отражалось совсем не то, что было в сердце. Однако далеко не все могли вовремя заметить расставленные силки, и попадались, и страдали.
Встретившись с Екатериной Скавронской на балу в 1800 году, Багратион поначалу сторонился слишком роскошной дочери знаменитой потемкинской племянницы Екатерины Васильевны Скавронской- Литта.
Петр Иванович был уже далеко не мальчик. Он отлично понимал, что для него, солдата, нужна совсем иная подруга жизни. Наверное, тихая и терпеливая, которая способна отрешиться от всего: дворцовой круговерти, разговорчивых флигель-адъютантов, легкомысленных подружек, ради него, которого надо ждать с полей сражений, проводя одинокие вечера у колыбели.
Багратион подозревал, что молоденькую Скавронскую это не может устроить. Танцуя с ней, он старался унять предательски громко стучавшее сердце, был на глазах у нее очень любезен с другими дамами. Его хитрость отстраниться от кокетливой красавицы, должно быть, принесла бы свои плоды. Но на горе Багратиона Екатерина Павловна решила затеять свою игру.
Ее увлекла мысль, от которой, кажется, кровь в жилах бежала быстрее: завладеть сердцем человека прославленного и известного, вскружить голову, заставить страдать того, кто презирал все опасности на свете.
...«Уже один швейцарский поход мог бы составить славу Багратиона — без него померкла бы слава Суворова и его чудо-богатырей», — писали о князе Петре Ивановиче. Но все слова меркли перед теми превосходными характеристиками, которые ему давал сам великий генералиссимус. Чуть ли не в каждой реляции с театра военных действий он подчеркивал личное мужество своего молодого сподвижника. Все понимали, на ратном небосклоне России появилась яркая полководческая звезда. Имя тридцатипя тилетнего генерал-майора, овеянного романтической славой, было у всех на устах.
Уязвленная упорным нежеланием Багратиона идти на сближение, Скавронская перешла в решительное наступление. На одном из балов она сама подошла к Петру Ивановичу и сказала, что храброму воину не к лицу избегать слабой женщины.
Перчатка была брошена. Багратион принял вызов. В этом поединке он оказался безоружен и влюбился в молодую красавицу, не подозревая подвоха, со всем пылом и безоглядностью темпераментного южанина.
Как только Екатерина Павловна поняла, что цель достигнута и герой у ее ног, азартное чувство охотника оставило ее. Она дала понять Петру Ивановичу, что рассчитывать на взаимность тот не может.
Удар был неожиданным, коварным, а доверчивый Багратион выглядел слишком ошеломленным, чтобы этого не заметили другие.
Слухи о сердечной ране, нанесенной генералу, дошли до Павла I, и он решил дело без долгих церемоний. Петру Ивановичу было приказано задержаться после дежурства, а Екатерине Васильевне Скавронской прибыть во дворец вместе с дочерью, одетой непременно в венчальное платье. Птицелов, таким образом, сам попался в сети.
Драматизм ситуации усугубился еще и тем, что принявшая такой неожиданный поворот интрижка с Багратионом совпала для Екатерины Павловны с семейным скандалом. Обе сестры Скавронские были влюблены в одного и того же человека — графа Павла Палена. Тот же предпочел младшую, Марию. Екатерина не смогла примириться с потерей, во всем обвиняла коварную сестру и на всю жизнь с ней рассорилась.
И вот, повинуясь приказу, в пять часов вечера 2 сентября 1800 года невеста в сопровождении родственников прибыла в придворную церковь Гатчинского дворца, где ее ожидали дежурный пресвитер Николай Стефанов и тридцатипятилетний жених — Багратион. При их венчании присутствовали Павел I и императрица Мария Федоровна.
«Блиц-венчание», как отмечал камер-фурьерский журнал, завершилось «вечерним столом». Вероятно, невеста в парадном «русском» платье и с бриллиантовыми украшениями, подаренными в день свадьбы императрицей, как и жених, лишь вчера не помышлявший о супружеском союзе со Скавронской, были во власти сложных чувств.
Вот суждения генерала Ланжерона об этой истории: «Когда Багратион приобрел известную славу в армии, он женился на маленькой племяннице кн. Потемкина... Эта богатая и блестящая партия не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он черен; она была красива, как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем...»
Кое в чем Ланжерон сгущал краски. Судя по портретам, а их осталось не так уж мало, Багратион не был ни «черен», ни «уродлив». Другое дело, что его внешность отличалась своеобразным кавказским колоритом, который некоторым резал глаз в сравнении с классической красотой юной супруги. Выражением «только солдат» Ланжерон, видимо, хотел сказать о неловкости и неуклюжести Багратиона. Между тем остались сведения, что Петр Иванович был человек вполне светский, отнюдь не чуждался общества и порой даже открывал балы в паре с дамой.
Ланжерон уловил внутреннюю чужеродность новобрачных. К мысли об этом, право, было нетрудно прийти.
Несомненно одно — эта насильственная свадьба стала началом семейной драмы, глубоко затаенного несчастья Петра Ивановича. Он и его жена остались для биографов полководца «лжесупругами». Разумеется, на Екатерину Багратион потрачено много черной краски. Главное обвинение — нелюбовь к мужу. Никогда не принимался во внимание факт навязанного замужества, сам по себе не предвещавший ни любви, ни согласия.
Однако поначалу ничто не предвещало близость семейной драмы. После медового месяца, проведенного в Гатчине, и скорого переезда в Петербург жизнь каждого из молодоженов пошла по своему, уже заведенному кругу.
Петр Иванович служил, Екатерина Павловна прилежно исполняла обязанности светской дамы.
После официального придворного траура по поводу смерти Павла I, убитого заговорщиками 11 марта 1801 года, жизнь двора была даже оживленнее, чем прежде. Багратион посещал со своей женой балы, танцевальные и музыкальные вечера, но завсегдатаем дворцов ему не удавалось стать. Да он к этому и не стремился. По сути дела, все его время поглощала служба — егерский батальон Багратиона считался лучшим в петербургском гарнизоне.
