— Трудно спорить с приказом, если тебя заколдовали, — сухо отвтеил я. — Тех людей предали, так что не нам их судить. Кстати, в этом есть и ваша вина, как министра внутренних дел.
— Извините, — тихо сказал Раскун. — Что-то меня ваши слова, Сергей, что у нас есть предатели в конторе, из равновесия выбили, вот и сказал, не подумав.
— Ничего. Самым важным для нас сейчас будет тотальная чистка рядов. Здесь главное ѕ не переборщить, чтобы народ не стал вспоминать старые обиды, да доносы друг на друга писать не по делу. Господин министр, предлагаю вам следующую схему: ваше замечание об отделе «М» вполне резонно — после его гибели я не даю гарантии, что среди моих бойцов нет агентов Вилянги, поэтому берем только солдат самого первого призыва, ведь они доказали верность Империи. Вместе с людьми, за которых вы можете поручиться лично, проверяем офицеров министерства внутренних дел и тайной полиции. Таким образом, у нас уже будет внушительная команда. А вот из них сформируем предложенные вами мобильные отряды. Проверив силовые структуры, возьмемся за министерство обороны. Хотя нет, думаю у Традорна тоже есть офицеры, которым можно доверять. Но в самую первую очередь надо проверить персонал дворца. Нельзя допустить повторения той страшной ночи… — я замолчал, заново вспоминая дымящиеся руины, залитые кровью лица и пустые глаза зомби, молча надвигающиеся ровными рядами. Брр, аж мороз по коже!
— Не слишком сложно? — поинтересовался Раскун. — Да и долго — пока проверишь одних, затем с их помощью следующую группу — много времени уйдет. А у нас его нет.
— Зато, господин министр, мы будем знать, с кем имеем дело.
Мой собеседник задумался (начальник аналитиков давно уже не участвовал в разговоре — отошел к карте с одним из офицеров) и после непродолжительной паузы согласился:
— Хорошо, давайте действовать по вашему плану.
Мы с Настей вышли из координационного центра и направились во дворец. Все это время лоториня находилась рядом со мной, но молчала. Или ей нечего было сказать, или благоразумно решила не вмешиваться в мужской разговор прилюдно — выскажет свои соображения наедине. Я не ошибся, как только мы покинули задние министерства, девушка повернулась ко мне и сказала:
— Странно!
— Что странно? — спросил я, приготовившись к длинному монологу о борьбе со шпионами.
— Другая страна, другая планета, даже сказка, а не реальность, как ты утверждаешь, а люди ведут себя очень знакомо, — пояснила она.
— ???
— Ну, Сергей! — возмутилась лоториня. — Тебе слова начальника аналитиков ничего не напомнили? В армии же служил — должен сразу включиться. Мне брат рассказывал — как только какое «ЧП» в войсках, так и понеслись телеграммы из штаба округа: «Усилить… повысить… неуклонно выполнять…» Вместо реальной работы и грамотных указаний переливание из пустого в порожнее. Отписка, чтобы зад свой прикрыть. В случае чего: «Мы им телеграмму отправляли с указанием за бойцами следить, а они не уследили!» Вот и получается, что здесь то же самое. Ладно хоть догадался обратить внимание в документе на желтый оттенок кожи у подозреваемых, а то уж совсем ни в какие ворота.
— А ведь верно, — согласился я. — Даже заслушался, и ностальгия обуяла! Чем-то родным повеяло, российским. Справедливости ради, отмечу — не только армия в этом замечена, законодательство наше тоже этим грешит. Вместо конкретики — сплошные лозунги и призывы: «Бороться, искоренять, неуклонно расти…» Хм, или это я законы с выступлениями политиков путаю?
— Какая разница? — спросила Настя. — Грустно, что и там, и здесь люди одинаковые.
Придя к таким печальным выводам, мы замолчали и шли к дворцу в полной тишине.
Поступила первая информация от наших групп в Вилянге. Разведчики наметили стратегические объекты, достойные внимания, и установили наблюдение, разбив лагеря неподалеку. В поле нашего зрения попали семь крупных портов, склады с боеприпасами, лагеря с пехотой и места скопления танков. Для целей наблюдения больше всего подходили места скопления десанта. Корабли на рейдах стояли неподвижно, но постоянно под парами — по ним не скажешь, что вторжение началось или нет. Лагеря, где располагались пехотинцы, выглядели временными сооружениями — неказистые бараки или палатки с полевыми кухнями. Очень уж это не похоже на места постоянной дислокации такого количества войск. Скорее всего, полумиллионную армию собрали в одном месте перед самым вторжением. О том, что оно вот-вот начнется, говорило отсутствие пополнения: солдатам привозили только воду и продукты, а новых отрядов не наблюдалось. Похоже, император Вилянги собрал в лагерях на побережье уже всех, кого смог. Оставалось только погрузить на корабли и в добрый путь.
Проходил день за днем, но все эти массы вооруженных людей оставались недвижимы. По донесениям разведчиков, солдаты занимались с утра до вечера одним и тем же: маршировали, подметали, копали какие-то траншеи.
— Знакомое дело, — с знанием дела заметил внутренний голос. — Ничем не занятый солдат — потенциальный преступник. Это известно каждому взводному. Если их предоставить самим себе, то уже к вечеру начнутся проблемы с дисциплиной: от скуки начнут искать приключений, выяснять отношения, побегут в ближайшую деревню за самогоном и подерутся с соседним батальоном.
Трудно не согласиться — служили-то вместе!
На карту в координационном центре штабисты скрупулезно наносили известные нам стратегические объекты. Да и сама она претерпела значительные изменения — на основании воздушной разведки серьезно подправили профиль побережья и рельеф прилегающей местности. Выходит не такая уж фотографическая память у меня — многое запомнилось неверно.
— Не факт! — категорично заявил внутренний голос. — Вспомни — авиации у них нет, так что карту наверняка чертили на основании наземных изысканий. Может, ты хорошо запомнил неправильную карту?
Моему самолюбию льстило такое объяснение, вслух озвучивать не стал.
Обсуждение результатов разведки проходило в кабинете Раскуна. Раз уж личный состав групп проходил по его ведомству, то сам бог велел собраться в министерстве внутренних дел. Оно совмещало в себе функции разведки, контрразведки и тайной полиции. Отделы разные, а начальник один — Раскун.
По общему согласию решили возобновить практику заседаний «Большой тройки», состоящей из меня, Традорна и Раскуна, как во время войны с Советом Народного Спасения. После жарких дебатов кооптировали в ее состав и Настю. Мне пришлось выдержать суровой бой с мужским шовинизмом моих коллег. Господам офицерам претила мысль, что какая-то дама будет рассуждать о тонких материях политики и войны в их присутствии. Если манула приняли как равного, то кандидатура женщины встретила суровый отпор. Их не смущали полосатый хвост, серый мех или темная шерсть вокруг глаз в виде очков — они встали на дыбы против пола нового кандидата. Все-таки начало двадцать первого века и середина девятнадцатого сильно разнятся в отношении места женщины в обществе. Но, в конце концов, я сломил их сопротивление. Последним доводом, сразившим наповал членов «Большой тройки», бстало мое заявление, что больше не пью!
— Как же так? — изумился Традорн. — Нет, я отметил, Сергей, вашу выдающуюся воздержанность за столом у императрицы, но посчитал это данью уважения присутствующим. А со своими-то… Что-то случилось?
Сказка с глубокими российскими корнями — только в нашей стране могут осуждать пьянство, клеймить его с высокой трибуны и бороться с распространением зеленого змия, но искренне удивляться человеку, который решил не пить совсем. Редкий знакомый скажет слова одобрения, скорее удивится и покачает головой. Да еще и посочувствует: «Заболел что ли?» Вот и здесь начинается знакомая песня.
— Расставим все точки, — спокойно рассудил я. — Моя цистерна мной уже выпита. Хватит. Будем вести здоровый образ жизни. А вот Настя вполне может составить вам компанию и пригубить рюмку-другую чего-нибудь легкого.
Серьезный аргумент — лица оппонентов стали задумчивыми. Раскун прищурился, а Традорн кашлянул и произнес, смущаясь:
— Последний момент, Сергей…
— Ура! Крепость пала, — возрадовался внутренний голос. — Защитники готовы капитулировать, но хотят «сохранить лицо».
