Мы ехали на платформе все дальше по тоннелю, а я думал о своем шкафчике. Так бывает, что думаешь о всякой ерунде. И эта ерунда порой становится такой выпуклой, такой значимой. Как сейчас этот шкафчик с наклейкой, в котором висит моя гражданская одежда. К которому я вернусь после смены, после того как сдам оружие в оружейку. Сгружу в него грязную униформу, пойду в душ смыть пот и копоть, может, сначала в санчасть придется заглянуть – царапины промыть-перевязать…
Сержант ткнул локтем в бок.
– Ну у тебя и харя, парниша! Как у бычка перед забоем! И заржал. Я знал его. В городе он работал на скотобойне. Здоровый, сволочь, кулак в пол моей головы.
6
Расчет был такой: после взрыва наши начнут атаку – эффект внезапности, тактическая хитрость, воспользоваться смятением противника. Атакой и смятением хотел воспользоваться и я, чтобы нырнуть в свой лаз и уйти к своим.
Я выбрался из укрытия, в тоннеле тянуло гарью, вдалеке была слышна перестрелка – наши активизировались. Мелкими перебежками, скрываясь за бетонными блоками, я постепенно приближался к месту взрыву. Вдали послышался звук приближающейся платформы. Мерное постукивание колес и редкие стоны клаксона. Это было неожиданностью. По моим расчетам, никакой смены быть еще не должно. Я двигался, держась стены. Поворот – с платформы выгружался отряд, строго, упорядоченно, буднично, как будто ничего особенного не произошло. А они не доехали до места метров пятьсот. Взрыв разворотил рельсы. Я вжался в стену. Выглянул: на платформу грузили тела убитых.
До спасительной дыры мне оставалось всего-то метров пятьдесят. Но разве туда теперь сунешься?
Прибывший отряд группами по три человека осторожно двинулся вперед. Фонари шарили по тоннелю – понятное дело, боятся, осторожничают.
7
Я стоял у ворот фабрики и разглядывал темно-зеленый джип.
Из него выкарабкался хромой и заковылял в красилку. Я видел его не в первый раз. Мужик из соседнего города. Он красит на нашей фабрике ткань – сине-черный камуфляж для униформы.
Я подошел к джипу – за рулем водитель. И этого парня я тоже знал в лицо. Попросил закурить. Курить- то собственно не хотелось, хотелось поболтать. Сидеть целый день в будке при воротах и глазеть на улицу или немытые окна красилки надоедает до чертиков. Едва я прикурил, как из-за поворота выехал автобус. Он прошумел мимо ворот фабрики, из бокового окошка высунулась Ева и замахала мне рукой:
– Тебе что-нибудь привезти? – крикнула она.
Я в ответ махнул ей рукой.
– Рыбки вяленой… Ну ты сама знаешь, какую я люблю.
– Хорошо!
Автобус запылил по дороге, и Ева закрыла окно.
8
Мы выгрузились с платформы. В тоннеле вдалеке раздавалась стрельба. Вовремя, однако, мы подоспели. Тем, кто сейчас на линии огня, наверняка туго. Но ничего, они продержатся. Позиция выгодная, все боковые галереи и ответвления остались у нас в тылу и хорошо охранялись. Разве что вот этот взрыв мог образовать новый проход.
Старший принял решение: основная часть отряда группами движется вперед по тоннелю. А мы трое во главе с сержантом – тем самым здоровяком – остаемся обследовать завал.
Платформа дернулась, заскрежетала и затормозила. Наша троица уперлась в металлический бортик руками и принялась толкать – погнутый рельс не давал свободного хода. Я опустил голову, чтобы не видеть окровавленные тела на дощатом полу платформы. В такие минуты я старался не думать о мертвых, о том, что сегодня кто-то не вернется домой, что завтра кто-то не выйдет на привычное место работы – в кондитерскую, трам-парк, банк или школу. Такова наша жизнь.
Платформа заскользила в обратную сторону, к далекому выходу из тоннеля. Медленно, стуча колесами на стыках рельс. В мерцающем свете аварийных фонарей. Сейчас она исчезнет за поворотом… Сержант толкнул меня в плечо.
– Чего уставился. Идем.
9
– Сестра, – сказал мне охранник и замахал рукой.
Я смотрел на девушку в автобусе и думал, что будь я не при руле и дяде с его джипом, впрыгнул бы сейчас в этот автобус и обязательно с ней познакомился.
– Сестра, – снова повторил охранник, – поехала оглоедов учить.
Меня окликнул дядя. Он все уладил: документы-деньги. Нужно подогнать машину и загрузить несколько рулонов ткани.
Дядя отрывал краешек бумажной упаковки, чтобы убедиться – во всех ли рулонах нужная ткань. Как оказалось, не зря. В последнем ткань была другая. Такой же камуфляж, но не сине-черный, а зелено- черный. Ошибочка вышла. Пришлось ждать, пока заменят рулон. Снова подошел охранник.
– Униформу шьете? – спросил он, заглядывая в кузов.
– Да, – ответил мой дядя. – Не, носовые платки. Хочешь, тебе сошьем?
– Да у нас свои шьют, – охранник шутку понял, подмигнул. – Так себе, конечно, не все удобно, продумано как будто наспех. Понятное дело, нанимают своих, кумовщина…
– Ну, если надумаешь, обращайся.
Охранник внимательней глянул на костюм дяди. Покивал головой. Сразу видно, что сшито добротно.
– Подумаю, – ответил он.
10
Я возвращался. Осторожно, перебежками. Добраться до моего недавнего укрытия и снова схорониться там, пропустить этот отряд. Откуда ж он взялся? Что планировали они, стягивая к передовой дополнительные силы?
Вдруг я увидел, что навстречу мне движется боец. Он шел оттуда, где сейчас были слышны выстрелы. Правая рука у него безвольно висела. Другой он зажимал рану около плеча. Понятно, раненый, а может, еще и связной, отправленный в тыл. Итого, сзади два десятка вооруженных парней, а впереди – этот, уже не боец. Решение пришло быстро.
11
Я вел машину, дядя дремал. Он предлагал мне перед отъездом зайти в ресторанчик, который содержал его давний приятель, но я отказался. Несмотря на то, что дядя гарантировал прекрасную кухню и отличное вино. Вот то-то и оно, что я за рулем, с какого рожна мне пить. И потом, хотелось побыстрее добраться домой. Хоть половину дня поваляюсь на диване перед телевизором. Завтра новая рабочая неделя, а в конце ее моя очередь заступать на дежурство в тоннель.
Вся эта история с тоннелем началась давно. Еще до моего рождения. В те времена строили железную дорогу, чтобы соединить внутренние районы страны с перспективным, с точки зрения туризма, городком на берегу моря. И последней стадией был тоннель через гору, соединяющий наши города. Тоннель прорубили. Даже начали вести подготовительные работы по прокладке железнодорожного полотна и электрификации. Но тут случилось землетрясение – несильное, правда. Впрочем, этого хватило, чтобы что-то где-то сдвинулось, что-то где-то посыпалось, – словом, тоннель стал небезопасным. Бесконечные комиссии вынесли окончательный вердикт: нашему городку не быть курортом международного значения. Но, как говорят, здесь не обошлось без крупной взятки. Железнодорожный путь стали прокладывать к другой части побережья.
Очередной крутой поворот дороги, я сбавил скорость, глянул в зеркало заднего вида – за мной никого. Аккуратно выполнил маневр. После чего резко нажал на тормоз. Дядя проснулся от толчка, уставился на меня. Я показал ему на автобус, пробивший дорожное ограждение и нависавший над пропастью.
12
По рации командир отряда сообщил: к нам идет раненый. Серьезно повреждена рука. Нужно поскорей отправить его в город.
Мы заканчивали осмотр завала. Без спецтехники здесь не обойтись. Руками эти груды камня не
