— Берк!
Раф с грохотом опустил крышку ящика со своими вещами — на шум обернулись и люди, и чугенцы. Не обращая на них внимания, Раф направился туда, где лежала Локхарт.
Зандовски, которая лучше остальных подошла на роль доктора, утверждала, что опасность ампутации ног миновала. Локхарт держалась хорошо, но ее раздражала неспособность передвигаться, и приходилось таскать ее на носилках или носить на руках.
Вот и сейчас Рафу пришлось тащить ее вместе с компьютером из хижины под большой навес. Он не жаловался, но его раздражало, что обязанности носильщика чаще всего приходится выполнять ему. Ведь они даже не земляки. Позвала бы Лангдорфа! Тот почти все время околачивался в деревне, делая вид, будто ремонтирует оборудование. Конечно, метеоролог хиловат, но, постаравшись, он вполне справился бы с этой задачей. А Шанхольц? Он был самым сильным среди пятерых мужчин. Правда, он солдафон, и Локхарт правильно делает, что не очень ему доверяет, но волочь носилки-то он может, тут особого ума не надо.
Что касается Элликота, то Раф с удовольствием посмотрел бы, как социоксенолог, обливаясь потом, таскает Локхарт по деревне, но у него до сих пор не зажила нога. И он не мог выполнять никакой серьезной физической работы без обезболивающего. Сама Локхарт от лекарств отказалась и предпочитала терпеть боль, чтобы сэкономить медикаменты. Все это входило в ее принцип: «нам всем надо держаться друг друга». Раф невольно восхищался ее стойкостью. Жаль только, что эта дамочка не может смириться со своей неподвижностью.
Усадив Локхарт так, чтобы она опиралась спиной на один из подпиравших навес столбов, Раф сказал:
— Если я вам больше не нужен, мы с Зан приступим к исследованиям, которые вы просили сделать.
Локхарт настаивала, чтобы каждый в группе старался выполнить ту работу, ради которой они летели на Чуген. По ее замыслу, трудотерапия должна была отвлечь потерпевших крушение от их бедственного положения. Раф согласился — отчасти, чтобы не спорить, отчасти потому, что «проклятая» планета имела очень интересную экологию. Впрочем, без данных, полученных с орбиты, без камер, сетей, без оборудования для дистанционного наблюдения и обработки информации, без приборов ночного видения, без образцов, которые гнили в обломках шаттла, Раф мог бы годы, а то и десятилетия, добиваться приличных научных результатов. К сожалению, учитывая то, что в системе присутствуют реморы, таким временем он не располагал.
Но остальные и слушать не хотели о бесполезности этих занятий. Все предпочитали обманывать самих себя. Даже Джули. Когда-то она отличалась ясностью мышления, однако это было очень давно. Теперь она примкнула к неразумному большинству, по отношению к которому Раф, на его счастье, оставался сторонним наблюдателем.
Но что заставляет его мириться с глупостью? Чтобы узнать причину, ему не нужно было даже оглядываться. Раф мог определить ее по запаху. Вонючие чугенцы со своей вонючей деревушкой. Кто в здравом уме захотел бы остаться в этой зловонной дыре? Ссылаясь на необходимость экологической разведки, Раф мог когда угодно уходить из деревни. Если бы он считал, что имеет достаточно приличные шансы выжить на этой планете, то однажды ушел бы и не вернулся. Но Зандовски до сих пор не выяснила, что здесь съедобно, а что — нет; без этих знаний оторваться от группы означало самоубийство.
Итак, Раф остался и проводил свои исследования как добросовестный ученый. Ладно. Все могло быть гораздо хуже. Он работал вместе с Зандовски, а в этом были свои плюсы. К тому же экология этой планеты действительно была интересной. Бессмысленным была только любая заявка на серьезное исследование.
Локхарт отпустила его, и Раф закончил собирать вещи. Зандовски уже дожидалась у хижины. Когда он взвалил на плечи свой короб, Локхарт крикнула:
— Возьмите с собой Шанхольца.
— Зачем? — спросила Зандовски, которая не раз признавалась Рафу в том, что неуютно чувствует себя в обществе сержанта Лиги. Раф прекрасно ее понимал.
— С Зан и со мной ничего не случится, — поддержал он.
Локхарт, как всегда, твердо стояла на своем:
— Ахзта сегодня нет. Вы пойдете к реке, и вам нужно прикрытие. В отличие от вас Шанхольц вооружен.
Сержант вполне мог бы уступить свое оружие Рафу, но это уже обсуждалось — и безуспешно. Шанхольц не скрывал, что, пока дышит, не отдаст оружие никому. Поэтому он оставался единственным вооруженным человеком. И так будет до тех пор, пока Шанхольц не перезарядит энергопакеты на винтовках из аварийного комплекта. Он занимался этим как единственный человек, обладающий необходимыми техническими познаниями — причем удивительно медленно.
Выходит, Локхарт хочет, чтобы Шанхольц стал великим белым охотником и защищал глупеньких ученых, отправившихся на сафари… Как будто Раф не может сам за себя постоять! Излишняя предосторожность. Рафу уже доводилось работать в таких условиях без няньки.
Он сказал об этом Локхарт, но та вскинула голову и повторила, чтобы они взяли с собой сторожевого пса Шанхольца, добавив какую-то ерунду о местных хищниках.
Откуда у нее эти сведения? Не иначе наслушалась сказок аборигенов в сбивчивых переводах Джули. А ведь Раф считал, что у Локхарт достаточно здравого смысла, чтобы не верить в эту чушь! Хищники! Призраки, вампиры и вурдалаки! Они созданы лишь игрой воображения и темнотой — на всех планетах местные жители обожают пощекотать друг другу нервы перед сном, уютно расположившись возле костра. Раф не принадлежал к разряду людей, которые боятся детских страшилок. Опыт научил его, что настоящая экология редко совпадает с представлениями о ней туземцев. Пока в этом отношении Чуген IV ничем не отличался от других планет. Раф непременно должен был увидеть шкуру, шерсть или хоть какие-нибудь останки достаточно большого существа, способного причинить вред здоровому человеку, — даже если предположить, что местные звери захотят закусить существом из другого мира.
С дневным пайком на плече и верной кобурой за поясом к экологам присоединился Шанхольц.
— Гав-гав! — сказал Раф. — Славный малый, добрый пастырь.
— А вы станьте примерными овечками, и все будет отлично, — ответил ему Шанхольц с усмешкой, которая напомнила Рафу о том, что предки овчарок были волками.
За выполнение задания отвечал лейтенант Мостел. Именно он должен был привести шаттлы на планету, а потом забрать ученых назад. Увы, этот замечательный план сгинул, как и сам лейтенант, и сержант Шанхольц оказался предоставлен сам себе.
Ему совсем не хотелось возиться с избалованными учеными. В обществе интеллектуалов Шанхольц чувствовал себя не в своей тарелке: ему казалось, будто они знают гораздо больше него, даже когда говорят, что не понимают происходящего. Шанхольц всегда старался избегать того, что было ему не по душе. Но он не мог бросить гражданских — хотя бы потому, что идти было некуда. Кроме того, он понимал, что? ему грозит за то, что он бросил ученых, — если, конечно, он сумеет выжить и вернуться в Лигу.
Ему не нравилось все. Не нравилась планета, не нравились аборигены, не нравились ученые… Особенно же ему не нравилось то, что приходилось думать. Для этого существуют офицеры! Самым мудрым поступком в жизни Шанхольца было поступление в армию, где за него думали другие. Какое свинство со стороны лейтенанта!
Ни начальства, ни приказов. И некого даже винить за то, что они угодили в эту заваруху…
Наверное, поэтому Шанхольц согласился выполнять приказы Локхарт: она отдавала их, как настоящий офицер, и хотя была всего лишь специалистом по материально-техническому снабжению, где-то же она научилась командовать.
Оставалось лишь позаботиться о том, чтобы задание было выполнено, хотя от Шанхольца зависело очень немного. Пока он решил держаться в тени, как можно лучше приспособиться к местным условиям и ждать.
