сказалось в ее активном участии в постановке пьес и в других делах, вообще в отношении к жизни. Поэтому-то Тигр и назначил ее своим помощником по руководству драматическим кружком, советуясь с ней при постановке пьес. Они уже долго и успешно сотрудничали, и было печально, если не сказать сильнее, что она заканчивает в этом году школу и поступает в университет штата, в школу драматического искусства. Она будет успешно учиться там, в этом Тигр не сомневался. И в один прекрасный день, несомненно, мир услышит о ней… если она не выйдет замуж, не народит кучу детей. Такая возможность совсем не исключается. И это не самый плохой путь для нее, размышлял Тигр, глядя на девушку с любовью и нежностью. Он знал, что любая нормальная женщина мечтает именно об этом. Кто может возражать против этого? Тигр знал в чем они могут наиболее полно выразить себя, достичь совершенства. Он очень хорошо знал сущую правду на этот счет и не питал особых иллюзий. Об этом не стоило даже говорить, он знал это так же хорошо, как и Мари.
— Я думаю, ты прав, — наконец, сказала она, с нескрываемой грустью посматривая на него. — Наши болельщики остались совсем без лидеров.
Тигр кивнул, думая об этом же. Несомненно, их болельщики потеряли всех своих лидеров. Он, конечно же, сожалел об этом, так как команда имела действительно выдающихся лидеров среди болельщиков. Кого сейчас можно поставить на их место? Может быть, Барбару Брук? Про себя он подумал, что необходимо как-нибудь, как бы между прочим, предложить ей эту должность. Это, понятно, не входило в зону его интересов, он не мог прямо повлиять на выбор главы болельщиков, он в этом отдавал себе полный отчет. Но это его, тем не менее, не могло не волновать. Он очень хорошо относился к дружной команде болельщиков, и очень высоко ценил их вклад в спортивные успехи футболистов школы.
— Из тебя бы вышел неплохой лидер болельщиков, — сказал он Мари без особого энтузиазма. Он знал, что она не подходит для этой роли.
— Разве я смогла бы?.. — спросила она, ошеломленная этим неожиданным предложением.
— Конечно, — очень серьезно уверил он.
— О, Тигр… — мягко рассмеявшись, сказала она.
Теперь он тоже рассмеялся. Он тоже перевел все в шутку.
— Как ты? — спросил он.
— Я чувствую себя неплохо.
— Что слышно от твоего брата?
— Он ненавидит эту авантюру во Вьетнаме.
— Я не сомневался, что он будет относиться к Вьетнаму именно так.
— Он утверждает, что это преступление, Тигр, а как ты считаешь?
— Это, действительно, грязная война.
— А что ты думаешь о тех, кто открыто выступает против этой войны?
— Видишь ли… я не знаю… Мари… — Он помолчал, рассуждая над этой проблемой. — Я не знаю, должны ли американцы протестовать против этой войны? — Он остановился, не зная, чем аргументировать это свое утверждение.
— Почему же нет, Тигр?
— Ну… мы все вовлечены в эту войну… — Он снова осекся.
— Она довольно несправедливая…
— Да, я все это знаю… — Он сделал паузу. — Все это мне хорошо известно, Мари.
На мгновение возникло неловкое молчание. Они просто смотрели друг на друга.
— В любом случае, Тигр… — спокойно сказала она. — У нас в Соерсвилле никто открыто не протестует против этой войны… — Она сделала паузу. — Не так ли?
Тигр криво усмехнулся. Он боролся с этой войной. Но в душе, открыто он не решался высказать свое мнение о Вьетнаме. И то, что сказала она, было, к сожалению, сущей правдой, независимо от того, что и кто чувствовал в душе. Что за мир! Какой жестокий мир! В этом нет никакого сомнения. Он подумал о Далласе, об убийстве президента. Это ведь произошло не на другой планете, а здесь, в Америке. Разве что-нибудь изменилось с тех пор? Хотел бы он знать, глядя на нее. Он думал о ее брате. Обо всем. Он перевел разговор на другую тему.
— Как насчет пьесы? — спросил он.
— А разве у нас осталось время говорить о пьесе? — заметила она.
Она совершенно права. Что за девушка!
— О чем же нам говорить? — спросил он, — Мне очень нравится твоя блузка, — сказал он.
— Мне замкнуть дверь? — спросила она.
— Я уже это сделал, — он улыбнулся ей.
— Ты все продумаешь заранее…
— Ты — моя мечта…
— Давай помечтаем…
Она наклонилась и дотронулась до него. Он любовался ее рыжими волосами. Какие роскошные волосы! Она нежно шептала ему и гладила его лицо. Что за девушка!
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— Будешь послушной девочкой? — спросил он, и с улыбкой коснулся ее носа.
Слегка зардевшись, она улыбнулась в ответ. Она наклонилась к нему поближе и потерлась носом о его нос. Он увидел рядом с собой ее зеленые глаза, он никогда не мог вдоволь налюбоваться ими. От нее веяло свежестью и лаской. У нее хорошее настроение, и это настроение передалось ему. Он снова ожил…
— Я всегда очень послушная девочка, — сказала она, целуя его, закрыв глаза.
Он обнял ее и горячо поцеловал эти любимые глаза.
— Что я буду делать без тебя? — мягко прошептала она в его объятиях.
— У нас есть с тобой впереди еще целый год, — шепотом ответил он, гладя ее тело.
— Он пройдет так быстро… очень быстро… — заметила она.
— Такова уж жизнь… ничего не поделаешь… Я тоже буду очень скучать по тебе… — сказал он, помогая ей освободиться от блузки, восхищаясь ее обнаженной грудью.
У нее очень белая кожа. Ее комбинация очень тонкая, прелестная. На ней больше ничего не было, кроме комбинации. Он нежно гладил ее груди через тонкую шелковую материю. Она выскользнула из юбки. Она обхватила его страстными объятиями, шепча его имя. Она прижалась к нему. Так она поступала с ним всегда, подумал Тигр, лаская ее бедра… Девушка со своим собственным мнением, с независимым умом. И какая еще умница! Таких еще надо поискать… Он нежно ласкал прильнувшее к нему девичье тело…
— Единственный мой, желанный мой… Тигр… милый… — взахлеб говорила Мари, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как его фаллос упирается в ее тело, готовый войти в нее…
— Я очень люблю тебя, единственный мой… — пробормотала она жарким шепотом… — Милый Тигр… — Она целовала его, тесно прильнув к нему всем своим горячим телом.
Кто еще мог так целоваться?..
— Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо… — тихо прошептал Тигр, стягивая с нее комбинацию.
55
Серчеру все это было не по душе. Он освободил Джима Грина, адвокат которого, Фил Марло, пообещал разнести в клочья полицию штата. Серчер не сомневался, что тот эту угрозу способен выполнить, если бы предоставилась такая возможность. Он арестовал мистера Маммера согласно навету Мак-Дрю (через Понса де Леона), и вынужден освободить его также, после нескольких часов допроса, поскольку не получил ни одной зацепки, указывающей на участие Маммера в убийстве Джилл. Не говоря уже о том, что сам он ни на йоту не сомневался в неспособности Маммера к подобным 'подвигам', каким бы он ни был 'голубым' — активным или пассивным (в этой своей слабости Маммер вынужден был признаться). Слишком хлипок был Маммер для таких дел. Мужчина или парень, которые перетаскивали погибших девушек, были, безусловно, мощного телосложения. В любом случае, Маммер явно не подходил на роль преступника. Он
