ГЛАВА XIV
О, восторг быть любимой человеком, которого любишь! Быть влюбленной и знать, что в тебя влюблены! В его объятиях… Она была в его объятиях!.. Его большие руки так нежно обнимали ее плечи, так крепко держали… Его щека прижималась к ее щеке…
Нет, она не могла думать об этом. Эта мысль ее просто душила. Она сжимала веки, шаталась и все стояла посреди комнаты, словно пьяная от пережитого. Кент! Кент! Он говорил о другой женщине. Но это – тень, призрак… Просто умершее воспоминание.
Она остановилась у зеркала, смотря на себя во все глаза. Это была преображенная радостью девушка, девушка, которая любима. Ее лицо в рамке рассыпающихся волос улыбалось своему отражению, а сердце было переполнено до краев.
Затем она пошла в переднюю. Нашла окно, из которого было видно то место. Там, в темноте, он остановил автомобиль. Словно электрическая искра пробежала по всему ее телу.
Он где-то близко, в доме. Это казалось чудом, в которое трудно поверить. Его смуглое лицо, странный глубокий голос, эта хмурая, словно борющаяся с собой улыбка…
Кэрри пришла наверх. Жуанита вскочила с подоконника. Все шаги сегодня вечером казались ей шагами Кента. Комната Кэрри была в том же крыле, только дальше.
– Записка для вас, мисс Эспиноза! И не принести ли вам ужин? – спросила Кэрри.
Записка! Почерк Кента. Как она ждала этого! Снова у нее перехватило дыхание. Она что-то сказала Кэрри и вернулась в свою комнату.
«Жуанита, – стояло в записке, – я играю в бридж с супругами Чэттертон. Завтра, да?! Кент».
О радость… радость!.. Жуанита ужинает, не отводя глаз от записки, прислоненной к ее стакану. Но она, собственно, не в состоянии ни есть, ни читать. Она не может собраться с мыслями, все эти неслушающиеся ее мысли так сладки! Каждая секунда прошедшего дня имела свою прелесть и значение, но некоторые были так опьяняюще-прекрасны, что их невозможно было вспоминать: останавливалось сердце, обрывалось дыхание. А когда она будет лежать в постели, в темноте, она снова будет перебирать их, как драгоценные камни; уснет, крепко держа их, как когда-то засыпала, сжимая в руках куклу.
А пока она тихонько пробралась через коридор в верхнюю слабо освещенную переднюю, а оттуда – на площадку главной лестницы. Из апартаментов мистера Чэттертона струился свет, все остальное тонуло в тени.
Тоненькая девушка в черном платье неслышно сошла вниз, прячась за поникшими листьями пальм, и, перегнувшись через перила, заглянула в маленький кабинет, где бридж был в разгаре.
Она видит миссис Чэттертон, очаровательную, как всегда, в тонких, как паутина, черных кружевах, в сверкающих на шее бриллиантах. Они переливаются то белыми, то синими огнями. Кент – ее партнер в игре.
Жуанита, стремясь увидеть его, наклоняется так низко, что рискует быть открытой. Он – в вечернем костюме, на лице – полное внимание к картам.
– О, Боже, как вы меня испугали! – воскликнула полусмеясь Жуанита, внезапно придя в себя. Билли Чэттертон стоял в тени за нею. Руки их соединились, и они засмеялись.
– Не выдавайте меня! – прошептал торопливо Билли. – Никто не знает, что я дома. Пойдем наверх?
На цыпочках, все еще не разнимая рук, они молча прошли на верхнюю площадку и скользнули в одну из комнат.
– А я и не знала, что вы возвратились так скоро, – сказала, моргая от света и улыбаясь, Жуанита.
– Да я и сам не знал. Что вы там делали? Подсматривали за ними?
Тайная радость снова хлынула в душу. Кент! Кент!
– Я иногда люблю наблюдать с той площадки.
Его лицо было грязно, как заметила Жуанита. Он казался озябшим, усталым от долгого бега.
– Вы ужинали? – спросила она.
– Я съел два сэндвича и выпил бутылку эля в Пэбль-Бич в двенадцать часов. Я умираю с голоду. Не можете ли вы раздобыть чего-нибудь через Дэджена или Энгера и накормить меня? Пойду умоюсь. Я не хочу прерывать их бридж.
– Конечно! – Она слетела вниз, как птица. Одну только Рози, младшую горничную, можно было беспокоить в такой час в воскресенье вечером. Старшие слуги, вероятно, тоже играли в карты и пили кофе наверху. Миссис Мэрдок была в церкви.
Рози, суетясь и сопя от волнения, Жуанита, все время смеющаяся оттого, что у нее было так легко на душе, и Билли – воплощенная осторожность и таинственность, стараясь не шуметь, открывали шкафы, сервировали ужин, как для десяти человек, в конце стола в буфетной.
Жуанита уселась напротив Билли, Рози исчезла.
Молодой человек с набитым ртом рассказывал о своей поездке.
– Весело провели время?
– О, отлично. Множество премилых людей… и мы каждую ночь играли в рулетку, а каждый день – в гольф. – Он откусил сразу полбулки. – Спали все утро. Завтракали в полдень. До вечера играли в покер, а потом отправились в «Зачарованный Домик».
– Боже, мне это кажется похожим на непрерывную головную боль! – засмеялась Жуанита. – Но все думали, что вы не вернетесь до вторника.
– Я и не собирался раньше. Но вся компания разбрелась сегодня, – признался он. – Все решили, что начинает становиться скучно.
