для моих братьев, которые жили еще дальше, чем я.
– Это важно для моей мамы.
Алекс нахмурился и подошел ближе, чтобы бросить взгляд на письмо через мое плечо.
– Важнее, чем увидеться с собственными детьми?
– Полагаю, да.
– Знаешь, мне кажется, Бога меньше заботит то, что ты кладешь себе в рот, чем то, как ты обращаешься с людьми, которых должен любить, – сказал он. – И кроме того, она могла бы привезти свою собственную пищу. Использовать одноразовую посуду. Верно?
– Она может так поступить, но никогда этого не делает.
– Но теперь хочет, да?
– Не знаю, как насчет еды, – отозвалась я, с досадой махнув в сторону компьютера. – Мама лишь написала, что хотела бы приехать на пару дней с ночевкой.
Рука Алекса сжала мое плечо.
– Так скажи ей, когда она сможет приехать.
Мне не нужно было смотреть в ежедневник, чтобы понять, что у меня не будет свободного времени в ближайшие несколько недель. Кроме того, мама не смогла бы приехать ко мне в пятницу или субботу, потому что это нарушило бы Шаббат.
– Даже не знаю, мне нужно оценить, смогу ли я сделать небольшой перерыв в работе. Но, черт, я действительно не могу позволить себе лишние выходные, Алекс.
– Оливия, детка, – сказал он мне на ухо прежде, чем поцеловать. – Тебе не нужно волноваться о всякой ерунде. Дело в деньгах? Не переживай об этом, я ведь тебе уже говорил.
Я подвинулась на диване, чтобы взглянуть на Алекса:
– Мне приходится волноваться об этом. В конце концов, у меня есть счета, которые нужно оплачивать.
Он улыбнулся и пожал плечами:
– Ты ведь знаешь, когда мы поженимся…
– Но мы еще не поженились. – Я упрямилась и не собиралась уступать.
Это было бы слишком просто – позволить Алексу сделать меня своей Золушкой. Во мне не было этой неуместной феминистской гордости по поводу умения заработать себе на жизнь. Но мои доводы наверняка причинили бы Алексу боль – ну не признаваться же в самом деле, что я не собиралась ставить на эту лошадь, пока она не пересечет линию финиша. Свои сомнения по поводу нашего брака я предпочитала держать при себе.
Он снова пожал плечами:
– И все-таки твоя мама может приехать. Я останусь здесь, пока ты будешь на работе.
– Ты серьезно? – Я пристально посмотрела на него. – И ты готов принять мою мать?
– Мою будущую тещу, – поправил Алекс. – Конечно, а почему нет?
Я задумчиво пожевала внутреннюю часть щеки.
– Хорошо.
Пока я отстукивала на клавиатуре свой ответ матери, перечисляя дни, в которые она могла бы приехать, компьютер звякнул, оповестив о приходе нового письма. Моя челюсть упала вниз, стоило мне прочитать его – это было приглашение от Скотта Черча принять участие в его следующей выставке. Сначала я подумала, что это было стандартное оповещение о грядущем мероприятии, которое разослали всем участникам его мастер-класса. Но нет: в письме Скотт упоминал о конкретной, сделанной мной фотографии.
– Алекс, ты только посмотри на это!
Уже натянувший свои шерстяные пижамные штаны с изображением Бэтмена Алекс склонился над моим плечом.
– Ни фига себе! Детка, да это просто фантастика! Дай пять!
Я машинально хлопнула по его ладони, вне себя от изумления.
– Но я не понимаю…
– Он хочет, чтобы ты показала одну из своих фотографий на его выставке. Черт, да, да! – Алекс со свистом рассек воздух кулаком и поцеловал меня в макушку. – Я знал, что он выберет тебя.
– Подожди-ка… ты отправил ему одну из моих фотографий?
Он ловко перепрыгнул через спинку дивана и приземлился рядом со мной, чуть не свалив ноутбук.
– Ну да. Я увидел объявление в его блоге.
– Погоди. Давай заново. Ты читаешь блог Скотта Черча?
– Разумеется.
Ха! И как это я пропустила?
– И он разместил объявление… Объясни поточнее, какое?
– Каждый, кто посещал один из его мастер-классов, мог прислать ему фотографию, побороться за право разместить свою работу на его следующей выставке в галерее «Малберри-стрит». Выставка состоится в сентябре или октябре.
– И ты отправил ему одну из моих фотографий, не спросив меня?
Алекс откинулся на подушки.
– Ты сердишься?
– Нет. – Я снова посмотрела на приглашение, в котором перечислялись все детали предстоящей выставки. – Я и не предполагала, что он может так высоко оценить мою работу. Но тебе следовало рассказать обо всем мне.
– Я хотел сделать сюрприз.
Я вскинула бровь:
– Что ж, и это тебе удалось. А как ты понял, какую фотографию нужно отправить?
– Ты ведь дала мне целый диск с теми фото. Я выбрал ту, которая мне понравилась больше всего, – объяснил Алекс и самодовольно потер ногтями свой голый торс. – На этом снимке – я. Кто бы сомневался.
Я засмеялась, потому что знала: он говорит серьезно.
– Ладно, мистер Тщеславие!
– Твоя работа достойна того, чтобы оказаться на выставке, Оливия.
Я закрыла ноутбук и положила его на скамеечку для ног, чтобы поцеловать Алекса.
– Ты любишь меня. Поэтому слишком хорошо обо мне думаешь.
Он взял мое лицо в свои ладони.
– Я бы не стал говорить ничего подобного, если бы это не было правдой.
И я поверила похвале, которая сделала сюрприз еще приятнее.
Поцеловав меня, Алекс взглянул мне в глаза:
– Тебе стоит уйти из «Фото Фолкс» и бросить другую работу. Больше путешествовать. Уделять время своему собственному делу. Наконец-то сдвинуть свой бизнес с мертвой точки.
Я покачала головой, совсем чуть-чуть, так, что ни один волосок на голове не пошевелился.
– Я не собираюсь бросать работу. Не сейчас. Я не могу позволить тебе… содержать меня.
Он вздохнул:
– Понятно. Но после того, как мы поженимся, ты подумаешь об этом?
– После того, как мы поженимся, я, полагаю, подумаю о многих вещах, – сказала я, многозначительно подергивая бровями.
Алекс взял мою руку и переплел наши пальцы. Ярко вспыхнул мой бриллиант, по-прежнему такой яркий и красивый, что я временами просто сидела и подолгу любовалась на него. Алекс коснулся камня кончиком пальца. Мы улыбнулись. И поцеловались. Но никто из нас не посмотрел в календарь и не завел разговор о дате свадьбы.
Сара выглядела уставшей. Она ковырялась в своем салате, тыкая вилкой в гренки и помидоры-черри, но ничего не ела. Потом зевнула и отложила вилку.
– Да пошло оно все…
Я же с аппетитом уплела свой маленький сэндвич и чашку супа, а теперь подумывала о том, чтобы
