Когда вся компания явилась в холл бани, Король отсутствовал. Он парился. Тревильян скомандовал раздеться и тут же, разоблачившись, побежал к Королю. Друзья тоже разделись и присоединились к присутствующим здесь всё тем же народному артисту, директору «Хрусталя» и доктору неизвестных наук. Те без видимого удовольствия потеснились за столом. Не прошло и двух стопок, как в холл влетел красный как рак Тревильян. Красный он был не от пара, а от возбуждения.
— Быстро, быстро, — шепнул он Атасову. — Король узнал про машину. Как вам в голову могло прийти, что он не узнает!
Атасов подозвал Арамича и что-то сказал ему на ухо. Безрадостно, но беспрекословно Арамич сунул свою долю Тревильяну, и тот кинулся с деньгами в парилку. А затем, выйдя из парилки в бассейн, держал их в руках, пока Король плавал.
Когда Король наконец закончил купание и уже вылезал из бассейна, Тревильян влетел в зал и прошептал:
— Идёт!
Четыре друга стоя встретили Короля.
— Ну, хороши, — оглядев друзей, сказал Король. — Вы где-нибудь видели подобные лица? — обратился он к народному.
— Только в театре, — ответил тот.
— А вы что, недавно ставили «Разбойников» Шиллера? — сострил Король.
Тревильян громогласно захохотал. Порточенко и Арамич заулыбались. На атасовском лице не дрогнул ни один мускул. Вартанян краснел от смущения.
— Вот с такими людьми я работаю, — продолжал Король.
Друзья Короля, видно не желая ему мешать в его сложной работе, отправились в парную.
— Так вот он, этот юноша? — указал Король на Вартаняна.
— Мальчишка, — затараторил Тревильян. — Едва стукнуло девятнадцать, от силы двадцать. Совсем ещё мальчик.
— У этого мальчика уже свои мальчики, наверное, бегают.
Лицо «мальчика» пошло пятнами.
— Ну, расскажите, дорогой, как дело было?
Вартанян стал сбивчиво и торопливо пересказывать ход событий. Иногда ему не хватало слов. И слова за него находили Порточенко и Арамич. Атасов молча курил.
— А где живёт мальчонка? — спросил Король.
— Да так, тут вот… — залепетал Вартанян.
— К Бонасеевой отправь его, — сказал Король Тревильяну.
— Как это мне в голову не пришло! — закричал Тревильян. — Шикарная трёх комнатная, муж в командировке.
Порточенко и Арамич заулыбались.
В это время доктор и артист вернулись из парилки и набросились на пиво.
— А чем мальчонка собирается заниматься?
— Инженером хочет стать! — ответил, смеясь, Тревильян.
— Серьёзно? — спросил Король.
— Да, — кивнул Вартанян.
— Ну что ж, нам нужны специалисты, — сказал Король. — Степан Анисимович! — обратился он к доктору наук. — Вот мальчик в институт хочет поступать.
— В технологический хочешь? — спросил Степан Анисимович.
— Мне бы к металлу поближе, — ответил Вартанян.
— Подготовительные курсы везде одинаковые, — сказал Степан Анисимович, — а железок и в нашем технологическом достаточно.
— Вот и договорились, — решил за Вартаняна Король. — Дело это нужное. Нечего бездельником шляться. Будешь в августе поступать, а до тех пор на курсы походишь. Ну а теперь живо в баню, и чтобы я вас больше не видел.
Друзья быстро пошли в парилку. Там Порточенко сказал Вартаняну:
— Так что ты давай раскошеливайся, у нас две доли отобрали.
— Я согласен, — ответил Вартанян.
— Нет, — сказал Атасов. — Он лишних не брал, только за машину, и мы у него брать не станем. Разделим оставшееся — и всё.
Вартанян не ожидал такого благородства. Арамич добавил:
— Но если вы хотите угостить нас дружеским ужином, мы возражать не будем. Верно, Атасов?
— Это пожалуйста, если есть желание. Мы в субботу свободны.
Глава 7
Мушкетёры у себя дома
Вартанян ждал субботы. Трое его новых друзей были ему предельно интересны и загадочны. До субботы Вартанян побывал в гостях у каждого из них.
Атасов жил на проспекте Мира, неподалёку от метро «Щербаковская». Один в двухкомнатной квартире. Полы в квартире были чисто выметены. Обстановка скромная, но старинная: бюро середины девятнадцатого века, книжный шкаф, обитый медью, два дубовых кресла с резными спинками. Вся остальная мебель могла исчезать из квартиры или возникать вновь, но эти старинные вещи оставались в ней постоянно. А шашка, висевшая на стене, была к тому же и неприкосновенна. Даже в минуты самого тяжёлого загула, когда Атасов позволял себе перебить в квартире всю посуду, он не касался эфеса, на котором были выгравированы слова «За верность и терпение».
Кроме того, была палехская шкатулка, которую Атасов никогда не открывал в присутствии друзей, а если и открывал, то стоя ко всем спиной, а если не спиной, то обязательно крышкой наружу, а не к себе, так что было видно сбоку, что там лежат бумаги, а какие — известно не было. То есть было видно, что сверху лежит свидетельство о расторжении брака, но с кем и когда — оставалось тайной за одним замком, так как на шкатулку Атасов неимоверным способом навесил миниатюрный замок с большим ключом.
Что касается Арамича, то он жил у Тишинского рынка в однокомнатной квартире, кооперативной, как и положено неженатому аспиранту приятной наружности. Квартирка была полутёмная, завешена драпировками, шторами, обита чёрным деревом. Из мебели стояла роскошная кровать «времён Очакова и покоренья Крыма». Говорили, что за эту кровать любой музей может отвалить тысячи четыре. Но пока подобного не случилось, Арамич мог спать на этой замечательной кровати даже поперёк — такая она была широкая. В углу комнаты стояла шикарная японская система — квадрофоническая, с дистанционным управлением и автосменой пластинок на вертушке.
Всё остальное пространство занимали книги — этот неиссякаемый источник знаний Арамича.
У себя в квартире Арамич расхаживал то в шикарном кимоно, то в замечательном белом халате до пола. Иногда он подходил к шкафу, вынимал какую-нибудь книгу, подносил её к настольной лампе и, показывая Вартаняну иллюстрации, сообщал:
— Данте, иллюстрации Доре.
Вартанян понимающе кивал головой и долго цокал языком.
Что касается Порточенко, то мебель в его квартире состояла из шведской стенки, эспандера и пары гантелей. Да разве ещё электросчётчика. Одежда висела во встроенных шкафах, на стульях лежали тренировочные костюмы и джинсы. Большое количество кроссовок фирмы «Адидас» и прочее говорили о славном спортивном прошлом Порточенко. Об этом также говорили спортивные медали и облезлые кубки с гравировкой фамилий, почему-то отличных от фамилии Порточенко. Возможно, в тех соревнованиях, где были получены призы, Порточенко выступал под псевдонимами.
Сам Вартанян жил теперь в комнате большой трёхкомнатной квартиры. Её хозяйкой была продавец комиссионного магазина Бонасеева, замужняя женщина, супруг которой постоянно находился во временной
