понятно.
— Ответ не верный! — ласково сообщаю негодяю, беря его одной рукой за ухо, а второй доставая нож.
— Ты не имеешь права! — орет он.
— Имею. По закону, если у меня есть три свидетеля, что ты покушался на мою жизнь, я имею право взять тебя в рабы, заплатив, разумеется, налог. А рабу я могу отрезать что захочу!
— Но у тебя нет трех свидетелей!
— Есть.
— Рабы не считаются!
— Вот он не раб, — киваю на Граса.
— А еще два?! — у бандита, кажется, проснулась надежда.
— Еще два приехали с тобой.
— Они не подпишут акт!
— Когда увидят то, что я сделаю сейчас с тобой, и поймут, что это же может случиться с ними — подпишут! — Уверенно отвечаю я, хотя на самом деле такой уверенности вовсе не испытываю. Но бандит, по-видимому лучше осведомлен об уровне нравственности своих подельников, потому что, сникнув, бурчит:
— Водой смываем.
А вот это правда. Только где же взять столько воды? Впрочем, пусть он и ответит.
— Где брать воду?
— В бурдюках!
— Забери у него оружие, и свяжи покрепче! — командую Грасу, направляясь к лежащим верблюдам.
Два верблюда, привязанные к оседланным собратьям и впрямь нагружены бурдюками с водой. Что ж придется поработать руками, мне не впервой. Однако внезапная идея заставляет меня бросить уже отвязанный бурдюк. И подтолкнул меня к ней отчет мику. Оказывается химический анализ кайфа готов, снадобье довольно простое и давно известно в моем мире. Мику уже сделал мне противокайфную инъекцию, и сообщает, что один из амулетов синтезировал несколько доз такого препарата. Ну, так это меняет все дело!
— Чьи это верблюды? — Сделав знак горцам, возвращаюсь я к бандиту.
— Не знаю. — Заводит он свою песню.
Так, ответ снова неверный.
— Может твои?
— НЕТ! — Слишком быстро выпаливает он.
А ответ, то, опять не верный!
— Ты кого надумал обманывать, колдунью и гадалку?! Я тебе уже объясняла, что за ложь буду отрезать по одному уху? Так вот, ты соврал сейчас два раза, я точно знаю, что верблюды твои! Поэтому приготовься остаться без ушей! Или у тебя будут другие предложения?! — выговариваю пройдохе, выразительно крутя в руках нож.
— Нет! — орет он.
— Да, — говорю я, беря его за ухо, и приставляя к коже холодную сталь. И это мгновенно отрезвляет скрягу.
— А что ты хочешь? — сдается он.
— Хочу купить твоих верблюдов!
— За сколько? — презрительно щурится жулик.
— За одного верблюда я отдам твою жизнь, — начинаю перечислять я. — За второго — одного твоего парня. За третьего — другого. За четвертого пойдет лошадка. За пятого — другая лошадка. Тележку получишь в придачу, совершенно бесплатно, я не жадная.
— Но это же грабеж! — ошеломленно охает негодяй.
— Кто бы говорил! А то, что вы пытались с нами сделать, это как называется? Я вообще могу связать вас и отвезти в Райхан, и премию получу и верблюды мне бесплатно достанутся! А я вас еще жалею, глупые, молодые, может, за ум возьметесь?!
На самом деле мне просто не с руки возится с ними, неизвестно, сколько придется потерять времени, да и чем вообще может закончиться такое предприятье.
— Ну, так что, подписываешь договор или нет? — помахиваю у него перед носом своим ножом.
— Подписываю. — Убито мямлит он, и, как ни странно, не врет.
Через полчаса акт продажи составлен на предусмотрительно заготовленном мною бланке и скреплен нашими подписями и Граса как свидетеля. Жизнь негодяев там записана как известные продавцу услуги личного характера и ни один крючкотвор не возьмется оспорить такой договор.
— Ну что, начинать поливать? — нетерпеливо спрашивает Грас, посадив связанного бандита в сторонке.
— Нет, не нужно. — Качаю головой, — Дай-ка мне свою руку!
— Вот, — не раздумывая, протягивает он ладонь.
— Помнишь, вчера ты спрашивал, можно ли тебе путешествовать с нами?
— Да.
— А сегодня я хочу спросить, — ты ещё не передумал?
— Нет.
— Тогда я тебя беру, но с условием, ты будешь меня слушать, и ни в чем не пойдешь против, а если захочешь расторгнуть этот договор, то предупредишь за пять дней! Согласен?
— Да. — С видимым облегчением выпаливает Грас, очевидно я мог бы потребовать за свою доброту значительно большего.
— Иди, разгружай телегу, — отпускаю горца, прижав на секунду к его ладони амулет со снадобьем.
Затем ту же процедуру с амулетом провожу над Аликом, стараясь встать так, чтобы бандит ничего не понял. После этого иду к Оризу, сладко дрыхнущему с блаженной улыбкой около лошадей. Через пару минут, зевая и потягиваясь, пустынник уясняет наконец, что мы владеем теперь пятеркой верблюдов. Это приводит Ориза в такое состояние эйфории, что мне даже становится жаль моментально позабытых им лошадок. Теперь остается лишь проверить, так же будет действовать препарат на верблюдов, как подействовал на людей. Выясняется, что верблюды просыпаются даже быстрее, в связи с чем у меня рождается смутное подозрение.
— Послушай, Грас, — зову вольнонаемного, а ты не знаешь, чем собирались эти бандиты будить верблюдов?
— Я думал, ты знаешь! — недоуменно таращится на меня горец.
— Не помню что-то, — уклончиво бормочу я, — привыкла, знаешь ли, своими методами!
— Так у них в сумах настой должен быть, — объясняет он, — только норму нужно знать, отравиться можно! И водой сначала хорошенько все промыть!
Понятно. Вот почему так быстро сдался разбойник, надеялся взять реванш, когда мы попросим у него настойки. То-то я не мог понять, с чего это у него вид стал кислее лимона. Просчитался, голубчик, обошлись и без тебя.
— Грас, ты не мог бы найти эту самую настойку? — задумчиво прошу горца.
— Да зачем она тебе, у тебя своими методами еще лучше получается!
— А вдруг когда-нибудь пригодится? — лукавлю я.
— Знаешь Марта, — мнется он, — можно совет?
— Конечно.
— Ты на верблюдов документ правильный сделала, я читал, а настой не бери. И оружие не бери. Мы сейчас верблюдов загрузим, и нужно быстро уезжать, а этого бандита развязать. И еще, хорошо бы сначала его друзей тоже разбудить и всем показать документ, и пусть он все подтвердит.
— Спасибо, — от души благодарю горца, понимая, что мог бы наделать кучу грубейших ошибок, — давай так и сделаем.
