— Марта, — осторожно интересуется Грас, — а ты что, была рабыней?
— Нет. И в Лакуте не была. — Отметаю его подозренья, и наскоро выдумываю легенду, — Но у меня был друг, он там жил. Он много где жил, и часто рассказывал про те места. А у меня хорошая память.
— Он был раб? — интересуется Алик.
— Да, сначала был, потом его выкупили на волю.
— Кто? — сразу оживляется Ориз.
— Я. — и обрубая расспросы, предлагаю, — А теперь давайте спать, утром я вас рано разбужу!
Я надвигаю шляпу на глаза и, завернувшись в плащ, ложусь на землю. Все мои приборы давно включены, и в случае, если кто-нибудь приблизится ближе, чем на полкилометра, сразу подадут сигнал. Засыпая, слышу, как горцы о чем-то яростно шепчутся, и довольно хихикаю про себя, задал я им задачку!
Однако первыми подняли тревогу не амулеты, а верблюд. Я аж подскочил на месте, когда услыхал его истошный крик. Почему-то я всегда считал, что эти животные не умеют так вопить.
— Эй, Ориз, — хватаю за рубаху вскочившего пустынника, — почему он так орет?
— Это верблюдица, где-то слышит своего малыша, — горестно шепчет он, и мне все сразу становится ясно.
— За мной, — командую я горцам, и несусь к ручью, где пасутся верблюды. Вокруг стоит густой осенний предрассветный туман, но заблудится невозможно, верблюдица орет не переставая. А в короткие промежутки ее рева где-то вдалеке слышны тонкие крики верблюжонка. К верблюдам, уже поднявшимся на ноги, мы с Оризом подбегаем почти одновременно. Я даже не догадывался, что он умеет так бегать!
— Связывай тех по двое, — командую ему, бросаясь к разрывающейся мамаше.
Одно нажатие кнопки станнера, и она, резко оборвав свой вопль, валится в траву. Устремляюсь к Оризу, уже связавшему попарно встревоженных животных и, вскочив в седло, направляюсь навстречу горцам. Ориз, не отставая, едет за мной, тихонько всхлипывая.
— Ну что ты ноешь, — не выдерживаю я, направляя своего скакуна в ту сторону, откуда сигналит мику Алика, — жива твоя верблюдица! Я ей кайф дала!
Две тени, вынырнув из тумана, бросаются к верблюдам.
— Мы уж боялись, что заблудились в этом тумане, — оправдывается Грас, одним махом забрасывая себя на верблюда, и я понимаю, что было дело, мелькнула у них соблазнительная мыслишка отстать от нас. Интересно только, почему они не попробовали ее осуществить?!
Я увожу свой отряд вдоль дороги на Трайн по перелескам, все чаще встречающимся на пути. К тому времени, как позднее осеннее солнце разогнало туман, мы уже едем по сплошному цветному ковру из опавших листьев, и высокие деревья окружают нас со всех сторон. Мои сканеры, все время контролирующие дорогу, параллельно которой мы едем, никакой погони пока не обнаружили. Значит, бандиты потеряли наш след, и можно подумать о завтраке. Выбрав полянку со старым кострищем, объявляю привал. Проголодавшиеся парни резво берутся за хозяйственные дела. Вскоре на костерке закипает котелок, и Ориз, горестно перечисляя пропавшие вместе с несчастной верблюдицей продукты, начинает варить завтрак. Я мог бы добавить к этому перечню пяток безвозвратно утраченных пугалок, которые еще очень бы пригодились, но распространяться на эту тему не имею права.
Все тихо и безмятежно в освещенном нежарким осенним солнцем лесу, и фигуры, спокойно приближающиеся к нам со всех сторон, воспринимаются вначале как нечто безобидное. Но тут же запоздало бьют тревогу все сканеры, и я вижу, как на головы моих спутников падает тяжелая сеть. Сообразив, что против такого количества врагов одному мне не выстоять, успеваю лишь засунуть в потайной карман самые ценные из своих вещей. И в тот же миг множество цепких рук набрасываются на меня и, обмотав кучей веревок, тащат куда-то в глубину леса.
Помещение, куда нас, обыскав и обобрав, молча бросили шустрые лесовики, можно назвать лишь одним словом из моего мира, — блиндаж. Толстые бревна потолка, тяжелая дверца и грубые нары полностью соответствуют моему представлению об убежище древней войны. У нас забрали все документы, какие нашли и все оружие, однако оставили бутыли с водой. Да небрежно швырнули на пол котелок с недоваренной кашей. Как они представляли себе нашу трапезу, если в блиндаже непроглядная темень, не берусь объяснить. Мне то, разумеется, темнота не мешает, а вот Алик, раздраженно топающий по блиндажу, чуть не наступил в котел.
— Алик, остановись, — командую ему.
— Почему? — раздраженно интересуется он.
— Перед тобой котел с горячей кашей.
Мне прекрасно видно недоверчивую усмешку, с которой горец осторожно шарит перед собой руками.
— Чуть левее, — корректирую его поиск, и немедленно слышу недостойное бывшего хозяина замка выраженье, когда рука Алика попадает точно в середину котла. Невольная улыбка проскальзывает по губам Граса, закрыв рукой рот, хихикает Ориз.
— А что ребята, может, поедим? — возникает у меня идея.
Лесовиков поблизости нет, когда нас отсюда выпустят, неизвестно, значит, есть возможность немного отдохнуть. Достаю из своих заначек все необходимое и начинаю действовать. Перетаскиваю котел на нары и заправляю кашу мясными кубиками. Несколько хлебных таблеток сую в микроволновку и поливаю водой. Через минуту выкладываю на салфетку мягкие горячие булочки.
— Чем у тебя так вкусно пахнет, Марта? — не выдерживает Ориз.
— Сейчас увидишь, — обещаю ему, вливая в крошечный пузырек с серым порошком немного воды. Пристроив его повыше на выступ стены, достаю одноразовую посуду и начинаю раскладывать по тарелочкам кашу. Мягкий свет, понемногу набирая яркость, начинает исходить из пузырька, приводя в изумление моих спутников.
— Марта, можно вопрос, — запивая горячим чаем съеденный обед, интересуется неугомонный Грас.
— Угу.
— Почему лесовики у тебя все это не отобрали?!
— Потому, что не нашли.
— Как это? — недоумевает Ориз.
— У больших женщин свои секреты, — бурчу я загадочно, — вы мне скажите лучше, почему они на нас напали?
— Значит, мы заехали на их территорию, — пожимает плечами Грас.
— Но ведь в Трайн все ездят, и никто никого не хватает! — чего-то недопонял я.
— Ну, так ездят же по дороге! — изумленно вытаращивается он.
Так. Следовательно, по дороге можно. А по лесу, стало быть — нет. И почему ж в отчетах разведчиков ничего про это не было? Возможно, потому они и попали в ловушку, что не знали этих территориальных тонкостей, начинаю понимать я.
— А что нам за это грозит?
Похоже, мой вопрос попал в больное место. Грас хмурится, и отворачивается, Алик опускает голову на руки, Ориз тяжело вздыхает.
— Ну, так что вы все молчите?
— Со свободных возьмут штраф, или заставят отработать. А рабов...
— Ну!!!
— Насчет рабов решают жрецы или староста деревни. Могут отобрать, если нарушение серьезное, могут выставить на местных торгах, но хозяин имеет право первой руки, а могут продать в Райхане.
Так, похоже, я сильно влип. И, что обиднее всего, подставил остальных. Ведь я специально не выезжал на дорогу! Да откуда ж мне было знать, что все местные законы имеют столько лазеек для грабежа! Я даже скрипнул зубами от возмущения такими порядками.
— Ты не переживай так, Марта, — пытается утешить меня Грас, — может, еще откупимся!
— А деньги? — вспоминаю я. — Деньги они у всех отобрали? Как тут с деньгами? А с документами?
