потом катер включит силовые установки и восстановится нормальное давление. Ну, или почти нормальное.
Однако перегрузки растут не переставая, становится трудно даже повернуть голову, краем глаза я вижу, как осевший рядом Шебар выпучив глаза и открыв рот, пытается дотянуться до выпавшего оружия. А потом возникает странный сладковатый запах, хочется спать, и последнее, что я вижу сквозь слипающиеся веки, это невозмутимо шагающий между распростертых неподвижных тел скафандр.
— Да сколько тебе объяснять, всё у меня цело! — яростно рычу я, тщетно пытаясь выпутаться из упругой паутины шлангов медроба, — пару инъекций энергетика вполне бы хватило! Немедленно выпусти меня отсюда!
— Перестань сопротивляться, иначе придется дать тебе дозу снотворного!
— Не имеешь права! Я совершенно здоров, и ни в каком обследовании не нуждаюсь! И вообще, ты должен мне подчиняться, это моя операция, и я за всё отвечаю!
— Ну и отвечай, пожалуйста! Зато операцией по твоему спасению руковожу я, и мне решать, продолжать обследование или нет! И вообще, из-за чего ты шумишь, Арт, осталось всего пару процедур! — миролюбиво бурчит Гайерт, внимательно разглядывая цветные линии повисшей перед ним голограммы, — Ты только посмотри, до чего довел свой организм постоянным приемом энергетика!
Да чего мне глядеть, и так знаю, после того, чем пришлось питаться столько дней в джунглях, ничего хорошего я там не увижу. Но уж очень обидно лежать тут, опутанному проводами, когда вокруг творится невесть что.
— Ну ладно, пару минут еще полежу, — сварливо соглашаюсь я, — а ты за это немедленно объяснишь, кому пришло в голову объявить мне план «С»?!
— Кому, кому, другу твоему, вот кому!- неохотно бормочет Гай.
— Какому еще другу?!
— Кену, вот какому! — вздыхает он.
Я даже дар речи на время теряю от возмущения. Да если б я мог сейчас дать волю своим чувствам, то наверняка бы что-нибудь сломал в своем кабинете. Лишь несколько мгновений спустя мне удается произнести пару — тройку слов из моего морского лексикона.
— И не стыдно тебе так при папе выражаться, — укоризненно вздыхает Гай, отдавая медробу последние команды, — Так, ну вот и все, ты свободен, остальное может сделать мику.
Прозрачная крышка плавно поднимается, и я немедленно спрыгиваю с удобного ложа.
— При чем тут какой-то папа?! Объясни лучше, с какой стати Кен объявляет мне план «С»?! И как он вообще тут оказался?!
— Ну вот, а еще говоришь, что тебе обследование не нужно, — продолжает тихо веселиться Гай, — А сам простых вещей сообразить не можешь! Папа тебе теперь я, ты же на моей дочери женат, а Кен наш новый сотрудник и прибыл сюда вместе со мной.
— И что, у нас в отделе новые правила, каждый новоиспеченный агент может всем подряд план «С» объявлять?! Я, между прочим, на полсотни стандартных лет больше его в отделе, но еще никому план «С» не объявлял!
— Ну, извини, пожалуйста, Арт, — виновато говорит сзади знакомый голос и я, резко обернувшись, сталкиваюсь с худощавым рыжеватым парнем в афийской одежде.
— Кен! — почему-то неописуемо радуюсь я. Даже не думал, что, оказывается, скучал по его невозмутимым, умным глазам.
— Если б мы точно были уверены, что эти жрецы темной луны не имеют ментального дара, мы б никогда так не поступили, — со свойственной ему обстоятельностью объясняет Кен, — операция могла сорваться, если бы они что-то узнали!
— А этот тип в скафандре, он что, ничего не знал, или вы считаете, что скафандр защищает от гипноза?! — с превосходством интересуюсь у коллег. — Вы что, не могли догадаться, что если б у темнолунников был гипноз, они бы давно все выяснили у вашего шпиона?!
Несколько мгновений они ошеломленно глядят на меня, потом как-то неуверенно начинают похихикивать, как будто я ляпнул нечто несуразное, и, наконец, не выдержав, разражаются прямо-таки гомерическим хохотом.
— Этот ... тип... ха, ха, ха, — пытается объяснить Гай, упав на стул и махая руками, — этот тип...
Они снова хохочут, не обращая никакого внимания на мои свирепые взгляды, пока я, озверев окончательно, не опрокидываю на Кена стакан, приготовленный для меня Гаем. Он отскакивает, отрясая от воды новенький нарядный лиловый плащ, и обиженно вопит:
— Ты что?! Ведь робот, же, робот! Понимаешь?!
— Нет! При чем тут еще робот какой-то?
— Не какой-то, а из серии зооразведчиков, ну тех, что отбирают образцы фауны на новых планетах. У него клетка внутри. Мы туда ушани посадили, его биосигнал опытный ментал поймает, а вот в мозгах покопаться ему вряд ли удастся.
— И что, этот робот и объявил мне план «С»?! — потрясенно охаю я.
И добавляю нелюбимое мамой словечко, представив, какие мне предстоит теперь выслушать шуточки по возвращении на базу отдела.
— Ну да, — простодушно кивает Кен, — я ему команду дал, как только позывные твоего мику будут в пределах пяти метров, послать сообщение. Да ты не переживай, все было под контролем, у него встроен мощный передатчик, а мы висели над вами в зоне уверенного приема. Все шло по плану, и если б не этот твой секретарь...
— Трик? Что с ним? Он жив? — вопрос, который я до сих пор даже боялся задавать, сам слетает с языка.
— Жив, жив! Он в соседней комнате, — торопится успокоить меня Гай.
— Как он?! — уточняю, бросившись к двери.
— Уже лучше, с ним мать и Дариналь! — вдогонку кричит Кен.
Бледная физиономия Трика, спящего точно в таком же реаниматоре, из какого только что вылез я, выглядит очень неважно. Однако, взглянув на понемногу меняющие свой цвет линии диагноста, понимаю, что дела его вовсе не так уж плохи. Кризис явно миновал, и парень уверенно идет на поправку. Только для двух пар глаз, голубых и серых, с тревогой вглядывающихся в осунувшееся лицо изобретателя, это, похоже, не так очевидно, как для меня.
— С ним всё в порядке, поверьте мне, Фарина, — мягко говорю я, останавливаясь у нее за спиной.
— Я вас знаю?! — стесненно всматривается в меня кухарка.
В весьма нелестных выражениях, мысленно сообщаю сам себе, что у меня творится в мозгах, сообразив, что разгуливаю без внешности тайного советника.
— Это Эзарт, — мимолетно оглянувшись, безучастно сообщает Дариналь.
Однако, у нее отличная память, видела меня без чужой внешности всего пару секунд, и сразу узнала!
— Это, правда? — кухарка внимательно вглядывается в мое лицо, пытаясь найти знакомые черты.
— Правда, правда, — успокаиваю ее, только зовут меня Артез, коротко Арт, — и насчет Трика правда, вот посмотрите, красная линия это больное место, видите, она становится все меньше?! Совсем скоро он будет здоров.
— Почему вы мне не сказали?! — с горьким упреком на меня уставились голубые глаза в темных от недосыпания обводах.
— Чего не сказал?! — удивился я.
— Что Трик не казнён! Я ненавидела вас, и презирала их всех, и Фарину, и доктора, и Бамета! Я думала они бездушные, холодные люди, а оказалось, это я самая глупая из всех! Как мне теперь смотреть им в глаза?!
— Попросите прощения, — уклончиво пожимаю плечами, — они люди добрые, простят. А насчет Трика, так ведь он был почти уверен, что вы его узнали, или... он ошибался...?!
