он же Кир-эль, в произношении планеты пребывания — Кирилл, родители — Жор-Эль и Лара-Крафт, год рождения, номер роддома», — ну, это нам неинтересно, а вот что интересно: «В возрасте четырех месяцев выслан за пределы планеты своим отцом, вышеназванным Жор-Элем, главой, между прочим, Совета Старейшин, ну, это мы быстро исправили, разоблачили паникера и предателя, да, так вот, выслан с планеты, миссия — неизвестна, транспортное средство — хрустальная капсула, сопровождающие — информация отсутствует». Слышим что-то знакомое? — Сопровождающий взглянул на Кира и, удовлетворившись результатом осмотра, кивнул. — Итак, имеем четырехмесячного младенца, без системы поддержки жизнеобеспечения, без сопровождающих отправленного в открытый космос в хрустальном гробу — пардон, капсуле. С каких это пор у нас космические корабли делают из хрусталя? Ну да ладно, младенец летит, губенками причмокивает и видит с орбиты — что? — как родная его планета исчезает в ядерном пламени…
— Вообще-то, это были кризорги. Они развинтили болты, которыми планета крепилась к орбите, и Криптон рухнул в раскаленные недра собственного солнца.
— Кризорги. Развинтили. Болты. Ага. Какая поразительная внимательность к деталям. Это мы с четырехмесячного возраста все так ясно помним?
— У меня хорошая фотографическая память.
— Ну-ка, ну-ка… — Сопровождающий выхватил из кармана авторучку, открутил колпачок — перо у ручки оказалось золотое и отменно острое — и быстро написал на листке двадцатичетырехзначное число. Он помахал бумажкой перед носом Кира и тут же спрятал ее в кулаке. — Ну-с, если у нас такая неординарная память, что я только что написал?
— Один-четыре-два-восемь-шесть-шесть-шесть-один… — Кир договорил число до конца.
Сопровождающий проверил по бумажке и скривился:
— Так-так. И вправду, способности у нас есть. Вопрос, на что мы направляем эти способности. — И неожиданно вскочив и обежав стол, заорал в лицо Кира: — А ну колись, сцука! Прислан сюда для ментального фотографирования военных объектов с последующей передачей этой жизненно важной информации врагам отечества? Пароли, номера телефонов, банковские счета? Адреса конспиративных квартир?
— У вас отвратительно поставлена техника допроса, — ответил Кир, безмятежно глядя в глаза Сопровождающего. — Для начала вам следует прикинуться эдаким добреньким дядькой: мол, положеньице у вас, юноша, незавидное, попали как кур в ощип, но я-то понимаю, что вы не по злому умыслу, боже упаси, а лишь по молодости и сопряженной с ней наивности. И когда я начну облегченно бормотать, что да, мол, по наивности, и поверю искренне, что сейчас вы во всем разберетесь и все утрясете, тут-то вы мне — р- раз: а кто навел нас на такие нехорошие мысли? Кто эти люди? Молчите? Предпочитаете сами ответить вместо истинных злоумышленников? С органами будем сотрудничать или где?!
Сопровождающий на мгновение от такой наглости утратил дар речи, а потом затрясся, как стиральная машина с неисправной центрифугой, и зафонтанировал:
— Да что ты себе, щенок, позволяешь? Молчать! Засеку!
Кир попробовал увернуться от летящих в него брызг слюны, но слюной Сопровождающий брызгал щедро. Вдобавок, дабы сделать слова свои более вескими, каналья широко размахнулся и вогнал в колено Кира перо авторучки. Перо, как уже отмечалось, было прекрасно заточено — а у Кира был прекрасный коленный рефлекс. Удар ступней, утяжеленной кандалами, пришелся Сопровождающему в голень. Тот взвыл и рухнул на стол, по пути опрокинув прибор. Проводка заискрила. Затылок Кира будто пронзило раскаленным железным прутом. На вопли Сопровождающего в комнату вбежали трое рослых военных. Выхватив дубинки, они повалили Кира заодно со стулом на пол и приступили к исполнению. Кир еще успел подумать: «Какая, однако, бредятина» — и потерял сознание.
— Оу! — Кир схватился за голову. С верхних нар, в которые он влетел темечком, что-то загремело. Из глаз Кира посыпались искры. В голубоватом свете искр он увидел, что упавшее сверху было хорошо высушенным трупом. Можно даже сказать, скелетом. На ногах скелета красовались железные колодки. Они, собственно, и устроили весь этот грохот.
Потерев раскалывающийся от боли череп и пошарив по соседним нарам, Кир обнаружил еще парочку мертвецов. Будь они посвежее, взял бы на закуску — в последний раз Кир обедал, кажется, еще в одной из прошлых жизней, — а так пошли на растопку. Сложив скелеты аккуратным шалашиком, Кир поймал одну из искр и запалил костерок. Запахло горелой костью. В дымном свете пламени Кир различил: три комплекта двухъярусных нар, из которых одни принадлежали ему, а остальные — его топливу. Парашу. Железную дверь. Бетонный пол. Бетонные стены. На одной из стен, как раз напротив Кировых нар, висел большой портрет. Кир подошел к нему и пригляделся. Внизу портрета обнаружилась надпись: «Президент свободной Конфедерации Криптона, П. В. О. Зод». Заинтересовало узника, впрочем, не это, а некая смутная узнаваемость черт на портрете. Отодрав горящую лопатку у одного из мертвецов, Кир поднес огонек ближе к картине — и хлопнул себя по лбу, о чем тут же и пожалел. Нецензурно выругавшись, Кир воскликнул: «Ах ты, бешеное сцуко, Майор-Джентльмен! Ну попадись ты мне, тварь ползучая, межпланетная…»
Однако Кир находился в мрачном застенке, а Майор — то ли в Президентском дворце, то ли на островке посреди равнодушного океана, то ли в чаааяяячьииих желудках. В любом случае, рядом его не было. Не было рядом и ничего забавного и занятного, ради чего стоило бы задержаться в этом гадком местечке. Вздохнув, Кир не без усилия разогнул браслет на ноге одного из жмуриков и принялся затачивать
