Которая душой своей чиста, Возьмет его. Так ужас ночи тайной Она клянет с тоской необычайной: 'О, ночь, убийца мира! Образ ада! Позора свиток! Скопище стыда! Подмостки, где злодейство и вражда! Ночь — хаоса зловещего ограда! Притон бесславья! Мерзости орда! Закутанная сводня! Вор! Измена! Пещера смерти! Похоти арена! Ночь гнусная, пропитанная ядом, Ты это мне бесславье принесла. Останови времен теченье взглядом, И пусть затмит таинственная мгла Восход зари, когда она светла. А встанет солнце — лик его могучий Спеши покрыть отравленною тучей; Наполни утро смрадным испареньем. Скорей, чем солнце на полдень взойдет, Ты зарази весь воздух их гниеньем И омрачи сияющий восход. Пускай навеки солнце пропадет В их душных складках, мутных и свинцовых, И все потонет в сумерках суровых! Когда б Тарквиний был не сыном ночи, А ей самой, он вечной темнотой Затмил бы блеск серебряный и очи Закрыл ее служанкам над землей. Сокрылся б звезд горящий в небе рой, И я б нашла наперсниц в вечной ночи. Далекий путь с подругами короче. Но кто со мной разделит стыд безмерный, Заломит руки с никнущим челом, Бесславие покроет дружбой верной? Я исхожу серебряным дождем Соленых слез, пролитых здесь тайком. Мешая слезы, речи и стенанья — Свидетелей безмерного страданья. О ночь, горнило бешеного дыма, Сокрой мой лик от глаз пытливых дня! Здесь, под твоим покровом я, стеня, Лежу, позором смята нестерпимо. Не оставляй же тьмой своей меня, Чтоб этот грех, свершенный в тьме унылой, Был поглощен, как черною могилой! Не дай мне стать для дня предметом сплетен. В его сияньи на челе моем Окажется позор мой всем заметен, И все прочтут, как в сумраке ночном Поруган брак насилием и злом, И каждый неуч о моем позоре Прочтет в моем смущенном, скорбном взоре. Чтобы дитя потешить, няня сказку Расскажет о Лукреции, и в ней Тарквиний будет пугалом детей, Его позор, укором мне, как смазку, Употребит оратор для речей, И менестрель вину передо мною Тарквиния сплетет с моей виною. О, если бы осталось имя чистым Для Коллатина, для любви его! Но не щадит злословье никого И загноит дыханием нечистым Другую ветвь, другое существо, Которое в моем грехе невинно, Как я была чиста для Коллатина. Позор незримый! Скрытое глумленье! Неосязаемая рана! Шрам На гордости чела. Мое паденье, О Коллатин, — клеймо твоим чертам. Тарквиний знает это. Часто срам Известен только тем, кто сам причина. Тарквиний опозорил Коллатина! О Коллатин! Ты честь мне вверил свято! Увы, она насильем отнята. Мой мед пропал навеки, без возврата… Моя ячейка в улее пуста:
