Чт_о_ гневный окрик всадника ему, И 'полно' льстивое, и 'стой, куда ты'? Чт_о_ шпоры острые, узда? К чему Чепрак нарядный и убор богатый? Пред ним она, и лишь она пред ним; Не привлечен гордец ничем иным. Как ни старался бы, коня рисуя, Художник жизнь искусством заменить, С природой спорить в мастерстве рискуя, — Живого мертвому нельзя затмить; Так этот конь всех превосходит рвеньем, Повадкой, мастью, костью и сложеньем. Коротки бабки стройных, крепких ног; Копыта круглы; густы, длинны щетки; Глаз полон, грудь могуча, круп широк, Мала головка, ушки же коротки. Коню лихому нужно одного: Лихого всадника в седло его. Вот, в даль умчавшись, стал он и воззрился; Вот прянул, лишь волос взметнулась прядь; Вот вперегонки с ветром он пустился; Бежит ли он, летит ли, — не понять. В хвосте и в гриве свищет вихрь, играя, Как два крыла пернатых, их взвевая. Смотря на милую, он ржет; она, Как будто понимая, ржет ответно; Как женщина, вниманьем польщена, По виду же капризно-неприветна; С презреньем отвергает пыл коня, Копытом от себя его гоня. Тут, приуныв, он хвост свой опускает, Которым, как опущенным крылом, Разгоряченный круп свой освежает; Он бьет копытом; мух он ловит ртом. И милая, заметив, как он взбешен, Смягчилась вдруг, и конь был вмиг утешен. Хозяин пробует коня поймать; Но тут кобыла дикая в испуге, Чтоб не попасться, понеслась опять; За нею — конь, стремясь к своей подруге. Как бешеные, мчатся в лес стремглав, Ворон, их обгонявших, перегнав. Адонис сел, погоней раздраженный, Кляня строптивый норов скакуна; И вновь Любви, любовью истомленной, Возможность счастье вымолить дана. Ведь говорят, — втройне любовник страждет, Чье сердце тщетно высказаться жаждет. Закрытая пылает жарче печь, Запружена, река бурлит, вздымаясь; Так с затаенной скорбью: только речь Огонь любви смиряет, изливаясь. Но если сердца адвокат молчит, Клиент совсем отчаяньем убит. Он покраснел, ее приметив близко, Как уголек, что ветром разожжен; На гневный лоб надвинул шляпу низко И в землю взор потупил он, смущен, Как будто бы ее не замечая, Исподтишка ж за нею наблюдая. О, стоило за нею наблюдать, Как приближалась, крадучись, к упрямцу! Как цвет лица менялся, чтобы дать То бледности победу, то румянцу! Вот только что была совсем бледна, И вдруг зарницей вспыхнула она. Вот подошла, колени преклонила, Как бы любовник, перед ним с мольбой; Одной рукою лоб ему открыла, К его лицу притронулась другой. И на щеке, нежней ладони нежной, Остался след, как бы на глади снежной. Что за борьбу ведет со взглядом взгляд! К его глазам ее глаза взывают;
