— хорошенько я все-таки врезал по ящику… а он ведь тяжелый…
Я взял руку Лены в свою, закрыл глаза и стал медитировать, соединяясь с ней всей своей душой. Мне это было сделать довольно легко — я и так был с ней всей душой.
Не знаю, сколько я просидел, пытаясь слиться с ней аурой и передать поводок, только я услышал, как Лена ойкнула, открыл глаза и увидел, что у нее из головы торчит мой поводок, теряясь в «слизняке» на рыжем парне. Получилось!
— Кольнуло чего-то в голову, как иголкой, — озабоченно сообщила Лена. — Что, получилось?
— Получилось, — подтвердил я. — Разве ты не почувствовала прилив сил?
— Да… слушай, убери его, а? Парень вон как-то не очень себя чувствует, мне кажется… хватит, а то навредим ему.
— Конечно. Иди сюда! — позвал я парня, он встал и подошел ко мне. — Как ты себя чувствуешь?
— Не очень хорошо… что-то голова сильно болит… наверное, вчера лишнего выпил в харчевне.
— Сейчас станет получше.
Поведя рукой над его головой, я схлопнул амгура, и парень облегченно вздохнул:
— Да, лучше стало!
— Иди садись на место. Пробуем еще.
В этот раз я набросил амгура на его товарища, «слизняк» снова уселся на голову, но в этот раз я решил перевести поводок не на Лену, а на рыжего парня. Подозвав его, взял за руку и начал перемещать нить с себя на него, уже не закрывая глаза — чтобы видеть, что происходит.
Момента перехода поводка я не сумел запомнить, просто — вот он был на мне, и уже на нем.
Бац! — и в дамки.
Рыжий сразу расцвел, видно было, как его распирает энергия, высосанная у своего товарища, и я быстренько остановил этот отсос, ликвидировав пакость на его напарнике.
— Ну что, Лен, в общем-то мы добились чего хотели, осталось только узнать нюансы этого дела и как-то сделать так, чтобы мои «слизняки» жили не дольше, чем это необходимо для дела. Допустим, полечил кого-то, взял у донора немного жизни, зато вылечил безнадежно больного человека — от рака, например. От здорового человека немного убыло, но он восстановится, зато больной поднимется! Ведь можно распределить ущерб по нескольким людям, лечить как бы сеансами: полечил — нового донора взял, потом еще одного… в запущенных случаях. И безопасно, и совесть чиста, да и лечение какое классное, смотри, что получается — мы зло пускаем работать на добро! Это же меняет дело!
— Да, ясно, что тебя мучило все это время, — усмехнулась Лена. — Согласна, это меняет дело. Вот только поймут ли это наши «работодатели» — Старик, например?
— А куда он денется? Поставим условие — лечим кого приведут, но человека со «слизняком» не отпускаем! Лечим тут, ставим «слизняков» тут, снимаем тут! Иначе я не согласен. Куда он денется? Мы можем лечить абсолютно безнадежные болезни — главное, не переборщить с высасыванием жизни у доноров, и все!
— А не хочешь попробовать бросить «слизняка» в пространство, чтобы он присосался сам к кому- нибудь? Ну как жрецы это делают!
— Честно? Неохота. Но давай попробуем… шлепну его безадресно, что будет — увидим…
Создав «слизня», я не направил его ни на кого, а послал в пространство и с отвращением увидел, как тот застыл посреди комнаты, будто принюхиваясь, потом заструился в сторону парней, замер и вдруг, как живой, метнулся к черноволосому и прилип к его спине. Тот ойкнул и замер.
Я подозвал парня, схлопнул «слизня», отправил подопытного на место и сказал Лене:
— Запросто. Вот только делать это я не буду…
— Не зарекайся, — проницательно сказала подруга и спросила: — Ну что, будем сообщать Старику?
— Нет, подожди — завтра скажем. После того как сделаем то, что должны.
— Имеешь в виду бомбы? Ох, страшновато…
— Теперь нет. Теперь я наброшу на тебя поводок, «слизня» на парня, и, случись что, ты выживешь.
— А он?
— И он. Чего ему сделается? Небольшой разрез на спине, уйдет часть энергии жизни — неделя, и будет здоровее, чем прежде. Парни кровь с молоком, для того я их и вызвал сюда. В общем, на сегодня все, завтра займемся своими проблемами, ну а после операций уже подумаем, как и что сообщить Старику.
— А мне придется тебя резать, да? Кошмар… кстати, сразу-то нельзя будет набрасывать «слизня», ты не забыл? Вначале разрезать, достать, а потом уже «слизень»… иначе он просто схлопнет рану и не даст достать бомбу. Ты же знаешь, как быстро затягивается рана, если использовать «слизня». Сумеешь накинуть на меня поводок, когда я буду лежать с разрезанной спиной? И еще хуже — сам-то сможешь накинуть поводок, будучи исполосованным?
— Должен смочь, другого ничего и не остается, — нарочито уверенным голосом сказал я. На самом деле я не был так уверен, но в любом случае, ведь у нас еще были и обычные лекарства, не все же уперлось в амгуров. — Ну что, парней отпускаем до завтра? Пусть приходят с утра и ждут. Эй, парни, на сегодня свободны, завтра приходите с утра и ждете, пока не позовем! Все, шагайте!
Мы с Леной собрали разбросанные листы меди — сегодня уже не хотелось ничего изучать, ничего искать… будет еще время. Наверное.
Закончив, отправились в спальню и бухнулись на постель, где некоторое время лежали, глядя в потолок и предаваясь восхитительному ничегонеделанию.
Лена задумчиво сказала:
— Слушай, а ведь теперь ты можешь лечить практически любые болезни… представляешь, какие деньги ты можешь зарабатывать на Земле? Помнишь, как умер Фредди Меркьюри — оставил после себя шестьсот миллионов долларов, достались государству, у него даже родственников не было. Такой богач отдаст любые деньги, чтобы вылечиться… Можно и благотворительностью заниматься — я же знаю, что ты не утерпишь и будешь лечить всяких убогих и обиженных, — но и деньги можно иметь огромные!
— А ты не думаешь, что после этого на нас опять выйдут наши «друзья» — куратор и иже с ним?
— Да, это точно… засветимся, и могут выйти… ну так надо сделать все, чтобы не вышли! Теперь я с тобой согласна — завалить их к чертовой матери, и все. Нет человека — нет проблемы!
Я усмехнулся:
— Забавно, в тебе уживаются и кровожадность и жалость… Придумаем чего-нибудь. Только нам еще вернуться надо — не забывай, портал где-то в главном храме богов, попасть на Землю мы можем только через него! Надо прочитать все остальные документы. С амгурами вроде как мы разобрались, а со сферой? Уверен, где-то есть информация о порталах. Обязательно должна быть…
— Слушай, Серег, давай куда-нибудь сходим? — неожиданно сменила тему Лена. — Ну что мы сидим дома как прикованные! Где-нибудь музыку послушать, посидеть, а? Есть тут какие-то заведения, где можно послушать певцов, или как тут у них называется — менетсрелей, что ли?
— Менестрелей, темнота! — рассмеялся я. — И вообще, менестрели в средневековой рыцарской Европе! А тут откуда им взяться?
— Да какая, к черту, разница — барды, акыны, кто там у них? Пошли сходим куда-нибудь! Скучно мне до смерти… так надоели эти «слизняки», рожа кухарки да постный слуга! Ну своди меня куда-нибудь, а?! Чтобы пели, плясали!
— Хм… ну пошли… сейчас узнаю у слуг, где, в каком заведении можно как следует посидеть, да сходим. Собирайся. Можешь надеть самые лучшие принцесские одежды!
Лена взвизгнула, поцеловала меня в губы и кинулась к шкафам отыскивать свои шмотки, а я побрел вниз, обреченно думая о том, что всегда терпеть не мог эти самые злачные заведения… но чего не сделаешь ради своей подруги?
На кухне за столом сидели слуга, кухарка и, как ни странно, волколак. Похоже, Лена внушила женщине не только преданность хозяевам, но привязанность к Гарсугу — кухарка прямо-таки таяла, глядя на него.
Я кашлянул, привлекая к себе внимание, и спросил:
— Подскажите мне, где в городе есть приличное заведение, в котором выступают певцы, какие-
