Я остановился и огляделся по сторонам, оценивая ситуацию — а она была полностью дерьмовой!
— Лена, у них у каждого по десятку поводков, понимаешь? Сейчас я накину поводок на тебя, брошу амгура на кого-нибудь из них, и придется их валить! Похоже, добром тут не кончится! Смотри внимательно, без моей команды никого не трогай, хорошо?
— Хорошо. Я готова!
«Ну ничего, ничего не меняется ни в одном мире! — подумал я. — Теперь не промахнуться с амгуром…»
Пролетки подкатили к нам — это явно были семейные экипажи, украшенные узорами и с какими-то вензелями на боках. На мостовую выпрыгнули несколько парней, и я тут же накинул амгура на одного из них — он вздрогнул, но, похоже, ничего не понял.
За несколько секунд я передал поводок Лене и накинул еще одного амгура на другого парня. Теперь я был наготове.
Горбоносый раздвинул своих дружков и вышел вперед.
— Чего ты там рычал, скотина безрогая? Как ты посмел вообще тявкать мне что-то? Я тебя сейчас проткну, как свинью! — В его руках появился меч, похожий на прямую саблю, типа палаш, только короче, сантиметров семидесяти длиной. Поигрывая им, он подошел ко мне на расстояние трех шагов и спросил: — Что, страшно, деревенщина? Жить хочешь? Давай нам свою шлюху и будешь жить!
У меня возникло ощущение дежавю, такое яркое и сочное, что я даже засмеялся. Черт, это фарс какой-то!
Горбоносый с недоумением посмотрел на меня:
— Чего смеешься, осел? Что смешного услышал?
— Ты смешной — подходишь к безоружному с мечом, а боишься его, как последний трус! Только трус, такой как ты, может нападать на невооруженного человека. Парни, как вы можете уважать этого трусливого осла?
— Я трусливый? — Горбоносого опять перекосило так, что его лицо задергалось в судороге и в уголках рта показалась пена. — Дайте ему меч, я буду с ним драться! До смерти! И никто не скажет, что я убил безоружного, ни один человек в городе! Этот осел должен умереть!
— Осторожно, — почти не шевеля губами, сказала Лена, — он, похоже, берсерк! Пену видишь?
Да, я видел пену на его губах — парень явно был ненормальный, да и все его поведение на то указывало, не только пена. Подумалось — а если долбануть их сферой? Куда только их мечи полетят…
Горбоносый взял поданный ему кем-то меч и бросил к моим ногам.
— Защищайся, деревенщина! Ты будешь убит по всем правилам!
— А какие правила?
— А нет правил, придурок. Или ты умрешь, или я — но скорее всего ты! — Горбоносый усмехнулся и оскалил зубы.
Кто-то из его дружков отчетливо шепнул:
— Валикас, может, не надо? Твой папаша будет опять орать — ты уже пятого за этот месяц убиваешь! Давай попинаем их, и пусть валят!
— Иди к Ахриману! Сказал — убью этого осла, значит, убью! Эй ты, придурок, к бою!
Я поднял меч, взвесил его в руке — он отличался от тех сабель, на которых учил нас драться Мастер. Сабли были длиннее, у них была другая центровка, а этот меч был бронзовым, более толстым и коротким — видимо, такова была технология изготовления этого оружия. Рукоять шероховатая, цельнолитая, видел такие на картинках со скифскими акинаками — их потомок?
Только вот рассуждать уже было некогда — Горбоносый приготовился к бою. В правой руке он держал меч, а в левой… в левой откуда-то появился кинжал сантиметров двадцати длиной.
— Начнем, деревенщина?
Глава 12
Звон! Удар! Скрежет ножа по мечу, укол!
Горбоносый отскочил и озадаченно посмотрел на меня, потом его лицо задергалось, на губах выступила пена, и он, не разбирая дороги и не думая о последствиях, бросился вперед.
Удар — мой меч проткнул ему руку, она тут же, на глазах зажила. Еще удар, круговое движение — кисть его руки, отрубленная, отлетела на землю, и меч зазвенел по мостовой.
Горбоносый отскочил и с ужасом посмотрел на землю, на свою руку и дико завыл:
— А-а-а! Он покалечил меня! Убейте его!
Его свита похватала свои мечи, кинжалы, висевшие на поясе, и двинулась на нас — я в который раз с раскаянием подумал: «Ну на хрена мы выбрались из норы? Ну кто, кто нас тянул в это заведение?»
Лена с сожалением шепнула:
— У них у всех ментальные блоки! Серега, я ничего не могу сделать! Вали их боевым заклинанием, иначе тут поляжем!
Я отступил назад, прикрывая ее своей спиной, и, бросив меч, сотворил заклинание сферы — она засияла над головой как прожектор, и парни отступили назад.
— Он гаур! Это гаур! Парни, это опасно!
— Что вы на него смотрите?! — крикнул горбоносый, зажав обрубок руки, который уже перестал фонтанировать кровью и затягивался свежей кожей. — Амгуры из кого-то вытянули жизнь — убейте его! Он не сможет всех сразу завалить! Кто струсит, я того сам убью!
Видимо, угроза найти смерть от рук этого мажора была вполне реальна, так как толпа парней снова двинулась на нас.
— Ну что же, вы этого хотели! — Я сотворил заклинание, как учил Арданан, сфера сорвалась с места над моей головой и с треском ударила в камни мостовой, разорвавшись, как артиллерийский снаряд.
Парней разбросало в стороны, они попадали будто кегли и слегка шевелились, как раки на раскаленном асфальте набережной.
— Бежим! — крикнул я. — Скорее, уходим отсюда!
— Стоять всем, не двигаться!
Неожиданно пространство вокруг заполнили люди в броне и без брони, с оружием в руках, и самое главное — с десяток лучников направили на нас стрелы.
— Всем оставаться на местах, никому не двигаться! Стража Храма!
Стена из стражников сомкнулась перед нами, и я с отчаянием подумал: «Приплыли! Попались, черт нас возьми!»
Говорят, в такие минуты, минуты гибели и отчаяния, вся жизнь проходит перед глазами, да? Хренушки! Мат! Мат стоит, и ярость в голове, и готовность сделать что угодно — драться, умирать, убивать, только бы избавиться от чувства беспомощности, страха, от подгибающего коленки черного ужаса!
Я не знаю, что бы сотворил в этот момент, но Лена тронула меня за плечо и твердокаменным голосом сказала:
— Серега! Пока мы живы — надеемся! Не надо!
Я осмотрелся — вокруг стояло человек сорок, часть я положу, но нас нашпигуют стрелами, и, скорее всего, после этого мы не выживем… Что же, альтернативы нет.
— Сдаемся! — крикнул я. — Не стреляйте, сдаемся!
— Так-то лучше. — Вперед вышел человек в свободной, жемчужно-серой одежде и спросил: — Не будет никаких безобразий, заклинаний и тому подобных пакостей? Не хотелось бы вас глушить дубинкой… обещаете, что будете держать себя в руках? — Он усмехнулся. — Впрочем, сейчас вы пообещаете что угодно. — Он обернулся к своим людям и негромко приказал: — Зачистите место! Никто не должен остаться в живых!
Я с ужасом смотрел, как стражники добивают раненых и оглушенных парней, втыкая им мечи в грудь, отсекая головы… Кто-то из возчиков, находящихся при господах, попытался скрыться, но упал с облучка со
