-Ешь свинью, ешь свинью,- твердят они свое заклинание, как шаманы в трансе.
Матфей, обвешанный баулами, с амфорой в руках, как с младенцем, уходит по пристани к таможенному домику. Братья отталкивают лодку от причала и разворачиваются назад к Галилее. Сзади раздается истошный визг и хрюканье. Теперь уже настоящие. Стадо столкнуло одну из свиней в озеро, пришло в чрезвычайное возбуждение, - и вот еще несколько поросят летят с обрыва вниз и плюхаются в воду. Паника среди животных только усиливается. Пастухи криками и пинками гонят их прочь от берега, а те продолжают сталкивать своих собратьев в озеро. И рев только возрастает. Андрей плюет в воду и садится за руль. Они проделывают обратный путь в привычном молчании.
Еще издали братья замечают алое пятно на холме, а внизу у лодочной пристани толпу людей. “Опять Иаир воду мутит”, - досадливо хмурится Петр. Он оказывается прав, если не считать того, что виновником сборища стал рыбак из его артели, тот самый, что вчера просил с Матфея у ворот таможни двойную плату за перевоз. Теперь он стоит посреди толпы с перевязанной головой, будто боец с поля битвы, и жалуется на свое увечье, полученное от рыбаков соседней Вифсаиды.
Причиной конфликта стал давний спор за места ловли между рыбацкими артелями двух городов, расположенных в нескольких километрах друг от друга. Капернаум и Вифсаиду разделяет верхний приток Иордана в озеро. Тяжба обострилась, когда эта природная граница стала еще и административной. После раздела римлянами Палестины на четыре части, галилейский город Вифсаида отошел в Трахонитскую область под управление Филиппа Ирода, брата Антипы. Рыбацкий спор превратился в международный конфликт. Морского права в античном мире не существовало. Но если бы оно и имелось, братья Ироды, которые терпеть друг друга не могли, и не подумали бы сесть за стол переговоров. А после того как Антипа увел у Филиппа его жену Иродиаду, братья не желали даже встречаться. Жители Капернаума и Вифсаиды стали иностранцами друг другу. Они подчинялись разным царям - тетрархам, платили разные налоги и должны были отдавать друг другу пошлины. И вот теперь толпа капернаумских рыбаков с их семьями поджидает на берегу старшину местной артели Петра, чтобы потребовать от него решительных действий. У Петра заранее портится настроение. Он сходит с лодки хмурый и недовольный.
Рыбак в повязке, как окровавленный маккавей, начинает пересказывать Петру с Андреем свою историю, которую уже десять раз изложил всему городу. Он ловил мирно рыбу, никому не мешал, как вдруг приплыли вифсаидские рыбаки, и старшина их Ефрем стал гнать его с этого места на том основании, что оно, мол, ближе к их берегу.
-Да тут всем рыбы хватит, братки, говорю я им. Проваливай с нашего места, отвечают они. Я хотел сеть вынуть и уплыть. Они, когда увидели, что сеть полна, говорят: рыбу оставь, она - наша. Я, конечно, заспорил. Где написано, что она ваша? Посмотрите, говорю, нет на этой рыбе надписи, что она ваша, потому что вся рыба Божья.
-Правильно сказал! - одобряет его крутящийся тут же Иаир. - Вся земля - Господа, и что на ней - тоже Господа.
-Ну а они, - продолжает свой рассказ рыбак,- порезали сеть, рыбу всю выпустили. Раз, говорят, она Божья, то пусть дальше в озере плавает. Парус мне порвали, а Ефрем меня еще и веслом огрел.
-Где же справедливость? - восклицает его жена.
Петр смотрит на толпу, которая застыла в ожидании. Похоже, им хочется, чтобы Петр сейчас же сел в лодку, добрался да вражеского берега и там, как старшина старшине, намял обидчику бока.
-Поплыли, брат, - дергает его за рукав Андрей, - разобьем башку Ефрему.
-Никуда мы не поплывем!
-Но он сам же напросился! Руки чешутся.
-Вот и почеши их об весло! - обрывает его Петр. - Это дело подсудное. Иди к городскому судье, - говорит он рыбаку, - пусть судья взыщет с Ефрема твой ущерб.
-А за голову?
-И за голову пусть взыщет.
-А ты, значит, ничего не сделаешь? - возмущаются рыбаки.
-А что я могу сделать? Поговорю с Ефремом, с городскими старейшинами. Надо как-то озеро поделить.
-Значить, им и впредь можно разбивать нам головы, а мы - ничего?
-Если я сделаю с Ефремом то же самое, чем я буду лучше него?
-Око за око, - бормочет рыбак.
-Где в Законе сказано про твою голову? - сердится Петр.
-Про голову его, конечно, ничего не сказано, - тут же вступает в разговор Иаир, - но сказано о равном возмещении ущерба. Голова-то пострадала.
-Калекой не стал! А Ефрему я скажу.
-Он послушает! - гудит толпа. - Надо вздуть его как следует.
-Идете к судье. Пусть он тем же веслом и даст Ефрему.
-Судья не станет это делать.
-И я не стану!
-Значит, Капернаум для Вифсаиды - пес паршивый?
-Да вы что? - удивляется Петр. - Войны хотите?
Мнения толпы расходятся. Кто-то готов отступиться, иные требуют возмездия немедленного.
-Может, и не войны, но уважения хотим,- кричат они.
-Скажи, Петр, ты ведь дружен с этим пророком из Назарета? - говорит смотритель синагоги. - Он ведь многознающий и мудрый человек?
-Ну, положим.
-Пусть он нас рассудит.
-Незачем его беспокоить.
-И беспокоить не надо. Вон он на горе сидит. Пойдем и спросим, каково его мнение об этом. А не захочет с нами говорить, уйдем с миром.
“Ты-то уйдешь с миром!” - думает Петр и отвечает:
-Нечего тут спрашивать. Идите к судье.
-Пророк выше судьи. Правда, мужи-братия? Пророк от Бога судит.
-Верно, - соглашается толпа.
Поднимаясь на холм, Петр не предвидит ничего хорошего. Он помнит слова о правой и левой щеке. Такой суд вряд ли понравится его согражданам. Ему совсем не хочется участвовать в этом, но он решает взять на себя инициативу, чтобы не оставлять ее в руках этого упыря - Иаира.
Иисус встречает их холодным вопросительным молчанием. У Петра пропадает всякое желание излагать перед ним эту глупую историю.
-Мир тебе, учитель, - фальшиво приветствует его Иаир. - Рассуди наш спор, если тебя не затруднит.
-Я слушаю.
Иаир начинает пересказ.
-У вас есть закон,- выслушав историю, отвечает Иисус. - Вот и поступайте по закону.
Петру хочется, чтобы на этом все кончилось.
-Но надо ли прощать ближнему своему? – не унимается Иаир.
-Да.
-До семи ли раз прощать?
-До семидесяти семи!
-Значит, оставить нам Ефрема и его артель как есть и не судиться с ними?
-Кто не судиться, тот выше суда.
-Вот как? Слышали, мужи-братья? Не должно нам судиться, но быть выше судей.
“Сейчас начнется”,- думает Петр.
-Скажи, Иаир, - вдруг переходит в наступление сам Иисус, - какую из заповедей по отношению к ближнему исповедуешь ты?
-Возлюби ближнего как самого себя.
-Любишь ли ты самого себя?
