было прекрасно. Но вот я вернулся к вам и ныне говорю вам. Радуйтесь, приблизилось к вам Царство Небесное. И свобода ждет вас за порогом мира.
Иоанн не выдерживает своего восторга и бросается на шею Иисусу.
-Ну, мальчик мой, ты меня задушишь, - ласково говорит он.
-Учитель, как я рад! Это блаженство.
-Когда-нибудь ты узнаешь истинное блаженство.
В голове Петра становится пусто, как в кувшине, из которого они выпили все вино. Он берет его и уходит на кухню, чтобы наполнить вином из мехов. Когда он возвращается и наполняет заново чаши, Иисус продолжает говорить:
-В Сирии я встречал людей, которые поклонялись солнцу и огню. Вы слышали о них и читали в Писании об этих людях. Не думайте, что они поклоняются солнцу. Они считают его всего лишь огненным шаром, а вовсе не божеством. Эти люди называют себя сынами света и почитают свет, который тоньше всего на свете. Он проникает сквозь воду, и ветер не может коснуться его.
Иоанн представляет себе эту встречу сынов света с сыном Неба. Луг, зеленый, как изумруд, с яхонтовыми горами видится ему. Три библейских патриарха в платках пасут овец и почтительно приветствуют Иисуса в чудном свете вокруг него…
-Учитель, они были иудеи?
-Нет, они говорили на греческом…
Патриархов сменяют три величавых старца в хитонах. На холме, поросшем оливками, у хрустального ручья они склоняют свои седые головы перед воздушным учителем…
-…но думаю, они были персы.
Бороды старцев чернеют и завиваются. Их головы покрывают короны, а хитоны превращаются в золоченные плащи. Три восточных царя преклоняются перед Христом, который сияет как солнце.
-Только для посторонних они были огнепоклонниками. В кругу посвященных они чтили свет. Но был еще более узкий круг, в который могли войти только избранные. Думаю, в этом кругу они чтили уже не свет, но то, чему нет образа, - Дух Святой, даже если не понимали этого. Они называли эту высшую духовную инстанцию Митра. Все истории об этом божестве они считали глупыми россказнями для народа, которому невозможно передать суть этой высшей инстанции. Наши отцы-иудеи были очень заносчивы, полагая, что они глубокомысленнее прочих. Говорю вам, некоторые в мире стояли ближе к Царству Небесному, чем они. А вы теперь ближе всех. Я вернулся, чтобы рассказать вам о нем, пока еще я среди вас. Но скоро уйду.
-Куда ты уйдешь, учитель? - спрашивает недоуменно Иоанн.
-Как куда, мой мальчик? В Царство Небесное.
-А как же я? - бесстыдно спрашивает Иоанн на правах любимого ученика.
-Ты еще не готов.
-Но мы ведь вместе идем?
-Вместе. Но я уже пришел, а тебе еще нужно время. Я уверен, ты достигнешь Царства Небесного раньше, чем к тебе придет смерть.
Сейчас Иоанн чувствует только легкую обиду и даже досаду. Позже он переосмыслит эту фразу: учитель обещал ему Царство Небесное раньше смерти. Это все слышали. Он будет ждать своего восшествия, подобно пророку Илии в огненной колеснице, на небеса до самой смерти. Иоанн напишет об этом в своем Евангелии: Мессия сказал ему, что он не умрет. А Мессия не станет лгать.
Скрип двери прерывает его размышления. Из второй половины дома появляется Цилла. Она здоровается, кланяется гостям и приторно просит извинить ее за вторжение. Словом, ведет себя с той подчеркнутой вежливостью, в которой легко угадывается фальшь.
-Петр, собака ужасно воет весь вечер, будто к покойнику. Сил нет слушать это.
-Она на луну воет.
-Уйми ее, пожалуйста.
-Хорошо.
-Пусть замолчит. Мы все тебя просим, - добавляет она, подчеркивая, что это не ее каприз, но пожелание всех женщин.
-Иду.
Женщина уходит.
-Простите, учитель. Я ненадолго выйду, - бормочет Петр.
Он берет со стола кусок хлеба, кладет на него рыбу и поднимается.
-Я выйду с тобой, - вскакивает Иоанн.
Во дворе Петр подзывает к себе пса. Тот, словно сознавая свою вину, с поджатым хвостом идет к хозяину. Петр бросает ему хлеб с рыбой. И тот принимается за еду.
-Отчего ты хмур? - интересуется юноша.
-Я не хмур. Думаю, - вяло отвечает он.
-Как мне хорошо, Петр. Подумай: Бог с нами, он незримо присутствует среди нас с Мессией. Подумай, в какое время мы живем! Нашим отцам и не мечталось о таком. Мы ходим с Мессией, и Мессия среди нас, в твоем доме. Мы живые свидетели Иисуса Христа! Петр! Ты будешь помнить этот чудный вечер всю свою жизнь и после нее. Мы будем вспоминать это на небесах. Очнись, Петр.
Юноше хочется передать ему свое острое ощущение мгновенности бытия. Вот человек стоит посреди времени. Позади него - прошлое, впереди - будущее. Единственное и неповторимое мгновение переживает он сейчас, и оно безвозвратно протекает сквозь него, чтобы уйти, как вода в песок. Иоанну недостает соучастника в его живом религиозном восторге, который он переживает рядом с Иисусом. Этого нет в мрачном Иуде, нет в жизнерадостном Матфее, и даже его брат Иаков не испытывает это. Нет в них счастья веры и приобщённости к Богу. Юноше нужен единоверец, равный ему по внутреннему пламени, и он хочет разжечь этот огонь в Петре.
-Да, я понимаю, - соглашается рыбак. - Но что же мне, плясать?
-Пляши, Петр, пляши. Давай плясать вместе. Царь Давид плясал перед Ковчегом Завета, а с нами тот, кто больше ковчега. Он - Христос! Пляши, Петр, - Иоанн хватает рыбака за руку и тянет в круг. - Давай! Будем плясать!
Петр смущенно смеется.
-Моя жена решит, что я пьян! - отмахивается он.
-Пусть думает! И пусть эта луна думает, что мы пьяные. Я пьян от счастья. Пляши же, Петр!
Пес, доев свой ужин, смотрит с большим интересом на двух танцоров, бросается к хозяину и начинает кружить вокруг него, забегая то слева, то справа, словно тоже сошел с ума и хочет плясать под круглой и серебряной, как денарий с ликом Дианы, луной.
-Все, хватит, - останавливается Петр и грозит разлаявшемуся от радости псу, - молчи, дурак! Всех соседей поднимешь.
Пес не унимается и продолжает с лаем носиться вокруг них, требуя продолжения танцев под луной.
-Петр, - раздается голос Циллы от дверей, - да уйми же его! Совсем он рехнулся!
Петр, как застигнутый на месте преступления, сконфуженно обещает:
-Он больше не будет. Пес, молчи, - и треплет его по голове.
Пес лижет ему руки.
-Иоанн, - просит он, - принеси еще рыбы.
Когда юноша появляется в доме, все замечают его возбужденное настроение. Иоанн лихорадочно приближается к столу.
-Там собака разлаялась, - дает он объяснение, которое никак не объясняет его собственное состояние, хватает рыбу со стола и опять исчезает.
Пес, получив свою награду, бережно берет ее в зубы и уносит в дворовую тень, туда, где Петр зарыл кровь тещи четыре месяца назад.
-Пойдем в дом, - говори он.
-Подожди. - Иоанн становиться серьезным. - Петр, мы завтра уходим в Иерусалим.
-Завтра?
-Завтра утром. Ты с нами?
