У Петра возникает странное ощущение, что судьба сама принимает за него решение, устав от его неопределенности, и указывает ему выход. Петру нужно только подчиниться своей судьбе и с чистой совестью последовать за Иисусом. Он застывает перед первым шагом.
-Ну же, Петр! Скажи, как Матфей: завтра - так завтра!
-Матфей тоже идет?
-Все идут. Матфей таможню бросает. А тебе и дверь запирать не надо. Жена дома остается.
-В том-то и дело, - жена.
-Так ведь не навсегда. Временно.
-Временно,- как эхо повторяет рыбак. - Надо поговорить с Андреем.
-Так пойди и поговори.
-А ты? Идешь?
-Я еще посижу немного.
Петр уходит. Иоанн остается в пустом дворе. Некоторое время он слушает окружающую его тишину ночи. Человек никогда не бывает один, он всегда наедине с собой, и нет у него лучшего слушателя, более терпеливого, чем он сам. Человек - это всегда “мы”. Две ипостаси души Иоанна - первородный Я и узнавший себя Ты ведут задушевную беседу. Поистине, если бы человек не был способен говорить с собою и себе самому, он никогда бы не научился говорить с тем, что называет своим Богом - всезнающим и всевидящим, вездесущим и понимающим каждого из человеков: и глупого, и умного, и праведного, и грешного, и великого, и ничтожного.
Из темноты двора возвращается пес, неуверенно смотрит на юношу, повиливает хвостом и, не встретив враждебности от гостя своего хозяина, ложится у его ног. Возможно, псы тоже умеют вести внутренние диалоги, и тогда им тоже знаком Бог, который понимает всех собак и знает, отчего они воют на луну. Возможно, этот задумчивый, погрустневший пес у ног Иоанна тоже говорит сейчас со своим собачьим богом.
По крайней мере, самому Иоанну кажется, что ночь самое подходящее время для молитв. Ночью на небесах тоже царит тишина и покой, и архангелы, опершись о мечи, дремлют на страже. За последние месяца юноша произвел радикальные перемены в своем Боге: грозного Царя Неба сменил милосердный Отец Небесный. Он чувствует его любовь, он видит ее повсеместно. Иоанн поворачивается спиной к бесстыдной луне и благодарит Небо за любовь.
“Отец наш, пребывающий на небесах, да будет свято имя твое, да придет Царство твое, да будет воля твоя на земле, как и на небе. Отец наш небесный, прости нам грехи наши, как мы прощаем врагам нашим. И благодарю тебя, Отец наш, что прислал нам Иисуса Христа”.
Наедине с собой он возвращается в дом притихший, как притих пес, получивший свою награду, и молча занимает свое место одесную Иисуса, и вновь погружается в музыку учительской речи.
Иисус говорит Петру:
-Не потому ты видишь дом, что он есть, а потому он есть, что ты его видишь.
Рыбак не скрывает своего недоумения.
-Учитель, этот дом построил отец моего отца, когда меня и в помине не было. Как же он может быть оттого, что я его вижу? Разве его не было до меня?
-Разве ты один на этом свете? Не было тебя, но были твой отец и дед. Они тоже имели души и носили в себе язык. Человек - творец мира. Но если бы не было ни тебя, ни твоего отца и никого из живых, в ком хранится язык, то в мире не нашлось бы и камней, из который сложен этот дом. Думаешь, если бы в мире не осталось ни души, то солнце всходило бы над мертвыми городами, и звезды заглядывали бы в пустые дома? Говорю тебе, без языка в этом мире не будет ни солнца, ни городов, ни звезд. Без души мир есть Царство Небесное, где обитает только Святой Дух, и нет ничего более. Повторяю вам, мир есть язык, а душа - хранилище его. Я знаю, что трудно вместить в себя это, но постарайся, Петр, запомнить и понять это. Это - главное, что должен знать всякий человек.
-Я постараюсь, учитель, - обещает рыбак.
Но он все забудет. То, что произойдет вскоре в Иерусалиме, станет для него главным событием в его жизни. На смерти Иисуса он выстроит всю свою веру. И странное, необъяснимое чувство вины перед учителем будет мучить его всю оставшуюся жизнь. Через тридцать лет он будет в Риме, когда случится пожар и Нерон обвинит в поджогах христиан. Ученики тайно выведут Петра из Рима, но за городскими воротами, уже на Аппиевой дороге это чувство вины за то, что он совершил какое-то предательство в отношении Иисуса, остановит стареющего апостола. Он вернется в Рим и примет смерть на кресте, чтобы искупить свой великий грех - грех предательства.
-Я постараюсь, учитель, - обещает Петр, сидя сейчас в своем капернаумском доме.
-Это легче понять ребенку. Дети ближе всех к Царству Небесному. Когда предлагаешь ребенку спрятаться, он закрывает глаза, думая, что если он не видит мира, то и мир не видит его. Я играл так когда-то со своими младшими братьями. Я говорил: прячься, и мой брат Иамес закрывал руками свои глаза и смеялся. Ребенок помнит то, что взрослый человек забыл, - он творец мира. Лишь позже он узнает к своему сожалению, что он - не единственный творец, а потом забывает и это. Примите как дети Царство Небесное! Мир - это лишь занавес языка над Царством Небесным, вуаль святого Духа, мираж души. Нет единого мира. Их столько же, сколько душ изошло из Святого Духа. Число их бесконечно, как бесконечно число актов самопознания этого Духа. И каждая душа становится хранилищем своего языка. Лишь то одинаковое, что есть в этих языках, мы называем миром. Мир - это лишь общий остаток наших языков. Твой мир, Петр, и мой во многом совпадают, но это не один и тот же мир. Они у нас разные. И у твоей собаки есть общее с тобою - луна и этот дом, ведь ты убежден, что собака видит их так же, как и ты, но мир твоей собаки не равен твоему, ибо не равны ваши языки. Твой намного сложнее и больше, ты и сам это знаешь, - с улыбкой добавляет Иисус.
-Собака знает язык?
-Тот, которым она видит, слышит, чувствует и живет.
-Значит, у нее есть и душа?
-А зачем ей иначе выть на луну? Камни на луну не воют, а твой дом не смотри тебе в глаза.
-И Святой Дух есть в ней?
-Все живое от Духа Святого. И червь в земле - от Духа святого. Нас разнят только души, только тот язык, который хранится в них. Дух не участвует в этом. На Духе нет грехов, ибо он даже не ведает добра и зла, и никто не судится в Царстве Небесном. Тело превращается в прах, душа бесследно стирается. Суд мира и наказание мира остаются в мире. Возможно, на плаху палача ложится голова злодея, но с плахи падает голова младенца, а земли касается только прах. Дух, на котором основывалась эта душа, даже не знает ее. Душа знала себя, это и было ее Я. Дух никуда не идет и не возвращается. Мир исчезает, Дух остается там, где всегда был. Царство Небесное здесь и сейчас.
Иисус осматривает внимательно своих слушателей и видит по их лицам, что они все еще не понимают главного.
-Я расскажу притчу, чтобы вам легче было понять. Некий человек устроил пир, и гости ели и пили на его пиру. И некоторая часть их повздорила между собой, и хозяин дома выгнал их прочь. Кончился ли на этом пир? Нет, ибо остались другие гости и пришли новые. И эти тоже ели, пили и вздорили. Был ли это тот же пир или какой-то другой?
-Все тот же.
-Правильно. Пир закончится, когда последний гость уйдет с него. Вы не одни на пиру жизни. Но когда все живые существа - и люди, и звери покинут этот мир, то и мир кончится, став тем, чем он изначально был, - Царством Небесным. Нет мира без языка, как нет пира без гостей.
-Значит, фарисеи ошибаются, веря в воскресение?
-Ты говоришь сейчас с воскресшим, - спокойно заявляет Иисус. - Воскресение в свободе от человеческого. Сын человеческий воскресает в сыне Неба. И если вы со мной, то должно вам умереть и заново родиться.
-Разве возможно вернуться в материнское чрево? - вопрошает Андрей, и тут уже даже Петру ясно, что вопрос глупый.
-А что нужно сделать для этого, учитель? - покрывает он вопрос брата.
-Отречься от мира и возлюбить Небо. Кто с миром, тот сын мира, и сатана в нем. Кто с Небом, тот сын
