замком и сел у входа – вот уж не ожидал, что знакомство с отцом Саши произойдет таким образом!..
Но куда она подевалась? Каким-то невероятным образом дозвонилась, когда Самохин плутал по пустыне, поняла, что он не приедет и решила ехать самостоятельно?..
Вот от чего тревожно! Наверное, с Сашей что-то случилось…
Было понятно, почему сбежала от костоправа – не хватило терпения мять глину и собирать битые черепки, чего и следовало ожидать. Конечно же, лечение с помощью «слесарного ремесла» дело трудоемкое и тяжкое, это не манипуляции с метеоритами и тонкими энергиями с далеких звезд…
Поехала к Наседкину! Внезапно излечившись, она ощутила не только вкус и радость жизни и упрямое желание самой исцелять людей – более всего почувствовала тягу к приключениям, авантюрам, поиску чего-нибудь эдакого…
На улице Сашиного отца не оказалось, должно быть, отбыл в неизвестном направлении. Самохин вернулся домой и вызвал такси по телефону – поймать машину в четыре утра да еще в Коломну, это все равно, что найти желающего съездить на Горицкий Стеклозавод.
Уже в дороге он несколько раз набирал номер мобильника Саши – не пробился, а телефон космического целителя остался на рекламной визитке в материалах «Канализации».
Таксист поначалу как-то странно поглядывал на Самохина, а потом, наконец, сказал:
– У вас это… Кровь течет.
– Где?
– На губе. Не чувствуете?
Сергей Николаевич потрогал нижнюю губу и увидел кровь на пальцах: рана, вероятно, была внутренняя, полученная от собственных зубов. Губа же распухла и потеряла чувствительность – в пылу нелепого поединка Самохин и не заметил, когда его достал свирепый смоленский родитель!
– Пройдет, – сказал он вслух.
В Коломну приехали около шести утра, дверь лечебницы Наседкина оказалась запертой на новый висячий замок, в окне света не было. Самохин постучался в квартиру слева, но оттуда послали конкретно, не открывая, и понять соседей было можно: в подъезде уже колготилась вечная толпа чужих людей, иногда ночующая на ступеньках в ожидании чуда. Справа за дверью вообще не отвечали, Сергей Николаевич вышел во двор, где его окликнули из машины с белорусскими номерами.
– Николая Васильевича ищете? – спросила женщина, опустив стекло.
– Ищу…
– Между прочим, здесь очередь!
– А где он живет, не знаете?
– Его дома нет.
Самохин заглянул в кабину – четыре женщины, массовый выезд на излечение…
– Он срочно нужен. Где его можно найти?
– Умираете, что ли?
– Почти.
– Говорят, сейчас на какой-то Красной горке. А где это – неизвестно. Записывайтесь в очередь…
Самохин заглянул в кабину – четыре женщины, массовый выезд на излечение. И с все с видом разъяренных кошек…
В местной милиции Наседкина хорошо знали, считали чудаком, но относились уважительно и дали не только домашний адрес, но и рассказали про Красную Полянку, где он сейчас копает метеориты.
Это место оказалось километров за двадцать от города и представляло собой зарастающее орешником и шиповником поле среди старого и скрипучего осинового леса. Ничего красного, то есть, красивого, тут не было, наоборот, довольно мрачное место, где явно когда-то стояла деревня. Продравшись сквозь высокую траву и кустарник, Самохин наконец заметил высокий отвал свежей земли.
Космический целитель сидел на краю ямы с лопатой в обнимку и отдыхал.
– Как это ты меня нашел, язва желудка? – весело спросил он, безошибочно признав в нем своего пациента. – Неужто прихватило?
– Прихватило. – Самохин огляделся. – Где Саша?
– Как где? На месте! – Он покосился на раскоп. – А тебе зачем?
Самохин подошел к краю глубокой и длинной ямы: Саша тоже отдыхала, прислонясь к отвесной глиняной стене, под ногами ведро с веревкой, а в руках короткая саперная лопатка…
– Ты что там делаешь? – облегченно вздохнув, спросил Самохин.
– Достаем метеорит, – отозвался целитель вместо Саши. – Она копает хорошо, молодец!
– Тебя ищет отец. – Сергей Николаевич сел на край раскопа и свесил ноги. – Пожалуйста, позвони сейчас же, он волнуется.
Саша молчала, опустив голову. Самохин спрыгнул в тесноватую яму и оказался с ней лицом к лицу.
– Что с тобой? Почему не звонишь никому? Батарея села? Зарядное не взяла?
– Звонила… Но ты отказался от меня! Все от меня отказались!
– Я в самом деле не мог приехать за тобой, – начал было Самохин и замолчал, потому, что пришлось бы рассказывать в присутствии Наседкина об энергетическом канале.
– Ты меня обманываешь. Ты относишься ко мне, как к капризной девчонке!
– Теперь я стану относится к тебе совсем по-другому, – пообещал он.
– Не верю!
– Пойдем, погуляем по лесу? – Надо было увести ее подальше от ушей целителя. – Что мы будем сидеть в этой яме?
– Я никуда не пойду! – с вызовом сказала она. Нрав у нее был решительный и жесткий – было в кого…
– Помнишь, я рассказывал тебе, что поразило мое воображение? – попробовал заинтриговать он. – Казнь человека, когда ему льют олово в рот?..
– Ну и что?
– Я досмотрел этот сон до конца.
– А теперь проснулся?
– Да, такое ощущение, будто и в самом деле проснулся…
– С добрым утром!
– Ты, язва, девушку мне не смущай! – Что-то заподозрил целитель. – И не сманивай!
– Тебе это не интересно? Чем заканчивается сон? Характер уже был папин, сразу лезла в драку.
– Ты приехал рассказывать сны? Но я не гадалка!..
– Погоди, мне нужно с тобой поговорить!
– А я не хочу слушать!
– Ты обиделась на меня? Но отец здесь при чем?
– Мне никто не нужен, – вдруг непривычно глухо выдавила Саша.
– Хорошо, родителям можешь сказать, где ты?
– Эй, язва? Ты чего к ней пристал? – окликнул сверху Наседкин.
– Почему вы мне не верите? Все? – выдохнула она в лицо Самохину с отцовским гневом. – Я хочу исцелять людей. И буду.
– Метеоритами?
– Метеоритами!
– И Николай Васильевич взял тебя в ученицы?
– Взял! – торжественно сообщил тот. – Ты нам, язва, не мешай, времени нету. Нас больные ждут.
Переубедить Сашу, тем паче при поддержке самого Наседкина, было невозможно.
– Скажи телефон отца, – попросил Самохин. – Сам ему позвоню.
– Обойдется, – был жесткий ответ. – Не выдавай меня!.. Пожалуйста.
Самохин выбрался из ямы, отряхнулся, и вдруг защемило сердце. Нет, оказывается, ничего не прошло, а напротив, как-то незаметно, в мыслях, все разрослось и теперь лезло наружу.
Его подмывало снова вернуться в яму, обнять девушку, сказать какие-нибудь ласковые слова, но в ушах стоял ее голос: «Мне никто не нужен…»
– Я уезжаю в командировку, – сказал Самохин в темную глубину. – Надолго. Когда приеду – не знаю…
